Реактивация! (СИ)

На самом деле рекорд давно побили, а вот до плана ещё далеко. По крайней мере, скотина при сене зимой будет, одалживаться не надо. Облысевшая часть склонов ласкала взгляд и радовала сельскую душу - давайте, родные, дерзайте. Желательно до самых Яссов! Потом, на вечернем обмывании, главу посёлка подробно допросили, кто чудеса воплощает.

- Так это Старков, внук Аркадий Богданыча у нас геройствует. Хорошо бы наградить по итогам сенокоса, а то неудобно как-то.

- Надо будет, наградим, а тонн тридцать даст, так и к медали представим! Сколько он собирается работать?

Пряник, как и морковка, прекрасно стимулирует молодых, ещё не отравленных материальными благами - так чего этим не воспользоваться? Наобещать можно с три короба, а потом отвертеться. Чай, нет высокопоставленных родственников, чтобы заступиться за парня?

Июль дан богами для отдыха от работы или учёбы. Всё хорошо, наслаждайся погодой, солнышком, природой… А тут, дня через три, выпал снег - совершенно неожиданно и прямо на голову. В Тау-Тургень приехали… Эпштейны! Сама бабушка Виктория в сопровождении мужа и его брата. Профессор из Ленинграда решил воспользоваться отпускными и прилетел в Алма-Ату, чтобы познакомиться с чудо-переводчиком. Лучше бы на Чёрное море съездил - нечего знатных сенорубов беспокоить в самую страду!

- Здравствуйте, родные, - прямо со склона крикнул Шмын, - и чего вам дома не сидится?

- Да, вот решили проверить, чем ты тут занимаешься, - ответила Виктория, - вдруг от рук отбился и плохо себя ведёшь?

Спустившись, Старков выяснил причину столь неожиданного появления - его хотели проверить на соответствие легенде.

- Лёва сказал, что ты мёртвыми языками владеешь, хотелось бы убедиться. Если это так, то могу предложить сотрудничество. Поверь, это будет интереснее, чем косить сено!

- Солнце ещё высоко, поэтому сделаем мудро. Вы поезжайте ко мне домой, отдохните, в саду погуляйте. А я ближе к вечеру вернусь, тогда и поговорим.

Проситель, пытающийся убедить доводом "интереснее", сразу себя выдаёт. И если поставить его на место - можно кое-чего добиться для себя. Вернув профессора на бренную землю, Старков вынудил бедолагу мучаться от нетерпения, заодно разжевав кто в доме хозяин. И себе отгрыз время на обдумывание - переводы с этрусского следует "продать" как можно дороже. За них и нобелевку можно отхватить под соусом "поэзия древних этрусков". Это намного круче, чем вирши какого-нибудь диссидента Бродского или проза того же Солженицына!

Вечернее толковище началось с попытки перевода. Только неясно, как же ленинградский Эпштейн проверит правильность текста? О чём Олег сразу и спросил.

- Будем исходить из логичности и соответствия историческому периоду.

- Ну ладно, но напомню, что латинский - это тот же этрусский, но базово являющийся слэнгом сабинян и латинян.

Грубо говоря, три племени объединились в одно: два народца свинопасов и козогонов, и социум высокоразвитых потомков троянцев. Понятно, что культурную культуру поделили на всех, называя себя римлянами по месту прописки. Но существовавшее большинство, хоть и позаимствовало написание букв, однако пользовало свою устную словесность. Чисто этрусские обороты, были непонятны простякам с окрестных холмов и очень неудобны для ассимилирования в бытовую речь. Так и остался дуализм класса написания кириллицей персидских слов. А за сотню лет и знатоков не осталось, кроме жрецов. Со временем и те перестроились, не имея практики и развития языка.

Первый же текст, после некоторого раздумья, полился сам собой - чему даже Шмын удивился. Неужели, настолько сильно умение "понимать всех", подаренное предками? Как же этим воспользоваться?

- Поразительно, но похоже на правду, - растерялся Борис Борисович.

- Тогда расскажите, пожалуйста, что случилось в Русском Музее, - попросил Старков, - а то в газете совсем кратко и ничего не понятно.

- Извини, но не имею права, - попытался откорячиться языковед, - давай лучше ещё один текст переведём.

- Не лучше, Борис Борисыч, баш на баш или забываем об этрусках навсегда!

Угроза прозвучала вполне серьёзно - явно было, что парню все эти древние до фонаря.

- Олег, но я действительно не могу, а ты можешь.

- Ошибаетесь, уважаемый, впрочем неволить не смею. Давайте лучше чай пить, а древности оставим древним. Тем более, что мне рано вставать завтра.

Важно сохранить твёрдость, иначе ничего не добьёшься. А профессоров, желающих получить помощь в переводе с пралатинского, полно по всему миру! Впрочем, Эпштейн решил, что каприз назавтра пройдёт и тоже решил держать марку. Всех сотрудников музея обязали, правда устно, не распространяться по поводу инцидента.

Ранним утром Борис Эпштейн пошёл в атаку. За завтраком он обрисовал столь золотые горы, что они явно светились алмазами. Научная карьера, возможный переезд в Ленинград (в интернат для одарённых), покровительство языковедов, приобщение к культуре и интеллектуальному обществу.

- Спасибо, конечно, но всё это неинтересно. Ни карьера, ни общество, ни покровительство. Суета и рутина.