Реакция Вассермана и Латыпова на мифы, легенды и другие шутки истории

Опровержения менее популярны, чем опровергаемая ложь, не только из-за объёма, но и потому, что слежение за ходом серьёзной мысли требует от читателя самостоятельных усилий. Соответственно издательская судьба фальшивок обычно благоприятнее, нежели разоблачений. В конце концов создаётся странное положение: массовому читателю просто нечем проверить подделки, глядящие на него со всех книжных полок. Творчество Анатолия Тимофеевича Фоменко с Глебом Владимировичем Носовским издано миллионными тиражами, а труды десятков академиков, разбивших в мелкие щепки каждую фразу этих весёлых коммерсантов, за пределами Интернета почти недоступны.

Тем не менее надо искать опровержение любой лжи. Потому что в будущее может вести только истина.

Фашизм — массовое неравенство

Общая сторона противоположных течений

Как известно, фашизм многолик. Муссолини и Гитлер даже по одну сторону фронта презирали друг друга. Близко родственные и рядом обитавшие Салазар и Франко создали явно различные режимы.

Но есть общий пункт у всех фашистов бывших и нынешних. Презрение к отдельному человеку.

Строку Маяковского «Единица — вздор, единица — ноль» радостно подтвердит любой фашист. Для него права личности ничего не значат. Важны только большие человеческие массы. «Чего один не сделает, сделаем вместе».

Масса удобна любому вождю. Человеческое стадо, подобно любому другому, легко вести к выбранной пастырем цели. Лавина человеческих тел сметёт на пути к этой цели любые препятствия. А то, что при этом путь будет вымощен костями, что препятствия утонут в реках крови… Масса велика — взамен израсходованных пастырем людей родятся новые.

Но сбиваться в массу бывает удобно и рядовым людям. Не всем, конечно. Но тем, кому вне массы делать просто нечего.

Ещё в XVII веке написано: «Патриотизм — последнее прибежище негодяев». В этой формуле «негодяй» — вовсе не ругательство. А точное определение: человек, ни на что не годный. Не способный действовать самостоятельно. А потому видящий в общности с другими последнее спасение.

Неполноценность — тяжёлое переживание. И собственные недостатки прикрываются магическим «ЗАТО»: «Зато я — белый»; «Зато я — мусульманин»; «Зато я — немец»; «Зато я — рабочий»; «Зато я — старослужащий»… Мало ли какой из множества примет человек попытается залатать прорехи в собственной душе?

Бывший социалист Муссолини сочинил слово «фашизм» из итальянского «fascia» — «связка». В массу идут люди, легко ломающиеся поодиночке и надеющиеся лишь на прочность всей связки.

Это не всегда вина самого человека. Чаще перед ним ставят заведомо непосильные задачи. «Один — даже если очень важный — не подымет простое пятивершковое бревно, тем более дом пятиэтажный». Поэтому в кризисные времена в массу рвутся многие. Первая мировая родила российских большевиков и итальянских фашистов, Великая депрессия — немецкий национал-социализм, испанскую фалангу… Исчерпались ресурсы, оплачивавшие неэффективность плановой экономики — и её крах породил в СССР стада фанатиков всякого рода: религиозных, националистических, политических…

Но чем плохо слияние людей в массы? Ведь единство — дело хорошее?

Хорошее. Пока нет причин спросить: «Против кого дружите?»

В массу вливаются не ради чувства локтя в боку соседа. А для защиты своих интересов за счёт чужих. Любой ценой — лишь бы эту цену платили другие. «Партия — рука миллионнопалая, сжатая в один громящий кулак».

Фашизм — движение массовое — утверждает принципиальное неравенство разных масс. И готов ради интересов одной массы жертвовать любыми другими. Всесоюзная коммунистическая партия большевиков призывала бедных крестьян бить богатых. Национальная социалистическая немецкая рабочая партия призвала немцев к объединению против евреев, цыган, славян, французов… В глазах Хомейни или бин Ладена мусульманином представляется лишь тот, кто готов отдать жизнь в священной войне против всех, на кого вождь укажет.

В массе ищут защиты. Поэтому масса считает всё, что вне её, враждебным. И готова истребить. «Одна страна, один народ, один вождь» — призывал Гитлер. В одной стране он истребил других вождей и почти истребил другие народы. А вскоре почти истребил и саму страну. Ибо попытался истребить все остальные. Логичный итог массовой ненависти. Помнят ли о нём нынешние ревнители идеи одного народа на страну?

Масса стремится не к созиданию, а к переделу. Особенно ярко это показал опыт коммунистов. Теория прибавочной стоимости Маркса доказывает: люди способны сделать больше, чем съесть; усилиями людей материальных благ на свете становится всё больше. Говоря математическим языком: экономика — игра с ненулевой суммой. Но вся практика советской власти исходила как раз из того, что сумма этой игры нулевая, что стать богаче можно лишь грабя других. То есть была противоположна своей же основополагающей теории. Ибо по теории обойтись без передела можно (Маркс даже предлагал пролетариям Англии ВЫКУПИТЬ страну у капиталистов). Но масса, возглавленная большевиками, без передела обойтись не могла. А те, кто мог, из массы вышли.