Реакция Вассермана и Латыпова на мифы, легенды и другие шутки истории

Ко Второй мировой расизм в СГА поумерился (в немалой степени благодаря тому, что негры с фронтовым опытом стали готовы и на родине защищаться силой; после новой войны та же причина запустила процесс официальной отмены разделения рас). Зато Германия довела расовое учение виднейших теоретиков француза Жозефа Артюра де Гобино и англичанина Хаустона Стьюарта Чембёрлена до логического завершения — права полноценной расы истреблять неполноценные. Россия, развившая традиционную межнациональную терпимость также до логического завершения, не могла оказаться по одну с Германией сторону линии фронта.

Маятник нетерпимости, в Первой мировой оттянутый до предела, пошёл обратно. Расисты потерпели поражение. Германия капитулировала. Британия и Франция лишились силы для удержания колоний в подчинении.

Сейчас идея равноправия во многих странах (но, по счастью, не в России) переросла в свою противоположность — поддержку людей только за то, что их предки были когда-то угнетены. Похоже, скоро начнётся обратная отмашка маятника. Интересно, кто окажется нашими естественными союзниками в грядущих мировых конфликтах?

Императоры против империи

Кто сделал инородцев революционерами

Несколько слов о национальности наших революционеров.

«Русские по профессии» любят повторять: русские революции — затея еврейская. Кто поумнее, обвиняет не только евреев, но и всех инородцев — благо в тогдашней России (как и в Советском Союзе) они составляли чуть ли не половину населения, так что есть на кого валить.

Правда, в революционных течениях — как и в стране — большинство составляли русские. Но во многом из-за того, что отдельные — например, северные и среднеазиатские — народы вовсе не втянулись в эти течения. Но доля некоторых «инородцев» — скажем, армян, грузин, евреев, латышей, поляков — в революции настолько выше других, что нуждается в объяснении.

У каждого из этих народов были свои — давно исследованные — причины чувствовать себя в Российской империи не лучшим образом. Но народов, чьи ярчайшие представители если не участвовали в мятежных движениях, то по крайней мере сочувствовали им, очень уж много. Это изобилие заставляет искать общую причину сходства чувств и действий столь разных этносов.

Процессы, охватывающие всё общество, развиваются неторопливо. Первоисточник вопроса — в эпохе Николая Первого Павловича Романова.

Он воцарился вопреки вооружённому сопротивлению революционных дворян — декабристов. И после столь болезненного опыта старался ничего в стране не менять, дабы не дать новый повод для мятежа. Увы, остальной мир менялся независимо от его воли. Да так, что войну 1853–1856 годов Россия проиграла только из-за технического отставания от главных противников — Англии с Францией (хотя с противниками не столь прогрессивными — Турцией и Сардинией — разобралась без труда).

Его сыну Александру Второму пришлось начать сразу множество реформ, назревших ещё десятилетия назад. Понятно, шли они вразнобой, с изрядными заторами, многое менялось на ходу. Все, кто жил при Горбачёве (не говоря уж о Хрущёве), без труда вообразят тогдашние надежды и разочарования.

А уж приостановка ввода новых реформ — ради состыковки всех уже принятых и освоения ранее достигнутых результатов (то же в нынешней России проделал Путин) — вызвала массовое негодование: мол, власть отказывается от собственных завоеваний и намерена вернуться в тёмное прошлое.

Возникло и неформальное общественное просветительское движение. Но власть, погружённая в свои проблемы, не нашла общего языка с поборниками «хождения в народ». К концу 1870-х немалая часть народников учинила охоту на императора и его властную вертикаль. Не помогла даже маленькая победоносная война с Турцией. На фоне внешней победы, даровавшей независимость болгарам и румынам, внутренние беды высветились ярче. И первого (тринадцатого по новому стилю) марта 1881 года императора взорвала народовольческая граната — за несколько часов до намеченного подписания конституции, связывающей все реформы воедино и тем самым дающей выход из всех накопившихся тупиков.

Его сын Александр Третий не вполне понял причину случившейся катастрофы. Он решил вовсе отменить реформы. И кое-что сдвинул назад.

Реформы начались с освобождения крестьян. Но основная часть перемен освобождала инициативу любых граждан. Самые же инициативные — горожане. А в городах империи доля русских была ниже, чем по стране в целом: большинство их были земледельцами.

Раз от реформ больше выиграли инородцы, Александр Третий Александрович решил покончить с этой вопиющей несправедливостью. И ввёл множество ущемлений прав всего нерусского населения страны.