Реалии чужого мира (СИ)

— Ватхен, нам пора. — Подал голос Ридар, последовавший за нами. — Мы еще придем к Даре.

Я проводил их до ворот и с облегчением закрыл за Ридаром дверь. Когда я собирал сведения про семью Ватхена, там ничего не говорилось о том, что Ридар ищет таких, как Дара. Ррырг! Если бы знал, ни за что не познакомил с Дарой, и вообще увез ее подальше. Нужно пообщаться с Гийяром на эту тему, либо он тоже не знал теневую профессию, либо его провели. Решено, вечерком наведаюсь к нему.

Сейчас же, пока Дара спит, я решил помедитировать, как говорит Дара, пытаясь слиться с миром. Хочется надеяться, что мне когда-нибудь удастся пользоваться нейтральной энергией.

Ознакомленный с нюансами, я принес мягкий коврик в сад, расстелил на траве и сел, удобно скрестив ноги. Закрыл глаза, чувствуя себя немного глуповато, расслабился. Слиться с миром, значит.

Бескрайнее небо над головой, поражающее синевой….

Порывы летнего ветра, дарующие прохладу….

Трава под ногами, наполненная жизнью….

Незаметно пропадали звуки, сливаясь в один…

Исчез ветер, забрав с собой все мысли….

Осталось тело…словно могучий ствол древа, уходящего глубоко вниз корнями….

Я и был этим деревом, всей сущностью ощущая, как энергия вливается в меня, проносясь с бешеной скоростью по венам…

Вынырнул я минут через тридцать, может час. Чувствовал себя намного бодрее. Проверил резерв. Улыбнулся.

Резерв, наполовину опустошенный в защиту дома перед медитацией, был полон, даже слегка переполнен, создавалось ощущения булькающей энергии, готовой вот-вот выплеснуться через край.

Попытка встать провалилась. Сейчас я чувствовал свои руки-ноги как деревянные, словно и был на самом деле деревом. Тяжелым, неповоротливым, но наполненным жизнью. Встав, я стал делать упражнения, чтобы разогнать кровь и размять мышцы. Проделав небольшой комплекс движений, отправился в дом, с чистой совестью выпить отвару.

Как Дара и рассказывала, мир откликнулся легко, стремясь поделиться энергией. Благодаря ей, этот процесс у меня происходил легче, так как она уже устанавливала связь, когда мой резерв был пуст. Пусть я по-прежнему не мог сам управлять энергией, но мог пополнять ее, когда необходимо. Мое взаимодействие с миром только начинается.

Усмехнувшись, я пошел в дом, насвистывая песенку бардов.

Дара.

— Доченька, запомни хорошенько, что страх, любой страх отравляет твою жизнь, пусть медленно, исподтишка, но губит тебя. — Родной голос папы был успокаивающим и полный поддержки. — Ты должна побороть его или он погубит тебя, безвозвратно убивая твой дар.

— Но папа… — По щекам бежали дорожки слез, оставляя мокрый след. — Я не могу, у меня не хватает сил. — Я сглатывала противный комок в горле, а он все никак не уходил, грозясь вылиться потоком паники, истерии и еще большим объемом слез.

— Ты моя дочь. — Папа ладонью вытирал слезы. Ласково, нежно, так, что болело сердце. — Ты сильная девочка и сможешь, я верю в тебя. Не все такие, как он. Стоит проверить один раз и сразу станет легче. — Он прижал меня к себе, крепко и надежно. Я впитывала его уверенность, спокойствие и непоколебимую решимость. — Поплачь, родная, я здесь, и всегда буду рядом.

И я плакала, выплескивая весь ужас, мешающий спать, всю боль, которую хотелось забыть, боязнь, как мужчин, так и чужого мира. Выла, желая навсегда спрятаться в надежных объятиях отца, забыться за его широкой спиной. Сейчас я чувствовала себя той маленькой девочкой, которая бежала к папе, расшибив коленку.

— Все хорошо, Дарочка, все хорошо. — Папа гладил меня по голове, успокаивая. — Будь сильной, родная.

Выплакавшись, я чувствовала себя намного легче. Так, словно с плеч свалился неподъемный груз, сравнимый разве что с небом, которое удерживал титан Атлант. Отстранившись, папа ласково поцеловал в лоб, укладывая на подушку, взгляд любимых и таких родных карих глаз ласково глядел. Стерев мокрые дорожки слез, папа в последний раз погладил по щеке и сказал.

— Не смотря ни на что, помни, мы всегда рядом, даже тогда, когда нас нет. — Папа улыбнулся. — Мы любим тебя, ты наш дар, подарочек, пусть сейчас и далеко. Будь сильной, девочка моя.

Миг и я одна. Папы больше нет рядом. Я проснулась и открыла глаза. В душе была пустота, снова захотелось плакать, но усилием я подавила этот порыв. Я буду сильной, папа. Ради тебя, ради мамы, ради брата.

Когда в комнату зашел брат, я была спокойна. Улыбнулась Колру, заметив в руках поднос с бутербродами и отваром.

— Это все мне? — Спросила, прочистив горло.

— А вот и не угадала. — Усмехнулся брат. — Это все мне.

— Ха-ха, врунишка. Ты лопнешь. — Поддразнила, видя лукавый блеск глаз. Он поставил поднос мне на колени и сел рядом. — Так уж и быть, я поделюсь с тобой.

— Премного благодарю. — Брат величаво склонил голову, но не выдержал, улыбнулся. — Давай налетай.