И всё равно как-то не так на душе, а что не так, и самой непонятно. А ну да, ещё айфон себе хороший хотела, на айфон уже денег не хватило, вот, блин, такая гора деньжищ была, всё равно кончились…
– Давно промышляешь-то?
Это Артур спрашивает. Он так Таньке представился, Артур, то ли правда Артур, то ли понарошку.
– Да…. Недавно.
– Недавно, это сколько раз на деле была?
– Пе… первый.
– Тю-у, сал-лага… То-то смотрю, зуб на зуб не попадает… ничего, выучишься…
Танька не понимает, чему ей выучиваться. Танька вообще не согласна, что надо чему-то выучиваться, эти вон, которые на обложках журналов, у них вообще образования хрен да маленько, а гонорары такие, что мамке с папкой с их зарплатой копеечной и не снились.
А Артур этот ничего… с таким бы в школу прийти под ручку, девки все вообще от зависти сдохнут, а Лариска, дура набитая, раз и навсегда заткнётся, пусть только вякнет ещё что…
– А чё у тебя телефон срамной такой?
Это Артур говорит. Вот, блин, и здесь начинается, у парней-то у всех телефоны навороченные, где только взяли, а у Таньки нокиа позорный, он даже эм-эм-эски не отправляет…
– Телефон нормальный хошь?
– Хочу…
– Ну так это дальше надо денежки зарабатывать… орденочки продавать…
– А… где взять?
– Где, где, в Караганде… Адресочек тут один на примете есть… Там этих орденов должно быть, как…
Димка кусает губы. Таньки нет. Её никогда нет, когда она нужна, Димка уже привык. Привык, что приходит в дом, и выйдет на порог дедушка её, Кто-То Батькович, хоть убей, не помнит Димка его имя-отчество, и только руками разведёт, а нету Танюшки, ускакала куда-то, стрекоза… Да счас прибежит, мил человек, а ты отдохни чуток, чайку попей… И садится Димка попить чайку, и расспрашивает Кого-То Батьковича, как оно было, когда на Курской дуге, вот так, танки стенка на стенку, и смерти в глаза смотрели, да…
Только тут сегодня другое.
Тут не до чайку.
И ни до кого, и ни до чего…
– Кого-то из близких подозреваете? – спрашивает следователь.
– Да что вы, как можно-то… – старик разводит руками.
– Да всяк можно. Вон, только что с вызова, внуки у деда пенсию умыкнули, на игрушки спустили…
– Да как можно… внученька моя… стрекоза-егоза…
– Мальчишка, говорите, в дом забрался?
– Да то ли мальчишка, то ли девчонка молодая… я и ружьишко со стены снял, так, припугнуть… думал, пенсию унесли, или ещё чего… а тут вот оно что…
– А ведь не первый случай в округе…
Это Димка говорит. Его никто не слышит. Не слушает. Ни Кто-То Батькович, ни следователь.
– Здесь распишитесь… Ну что, Игорь Иванович, мы, конечно, так-то по рынкам посмотрим, где орденами торгуют, но ничего не обещаем…
– Спасибо, ребятушки… это же что обидно… не деньги же… память…
Димка смотрит, как люди в форме составляют протокол, уходят, растерянно глядит им вслед, ничего не понимает, неужели ничего сделать нельзя, ничего…
– Да тут на стопицот телефонов хватит…
– Тихо ты, идиотина…
– Сам-то…
– Чш, хороши галдеть-то…
Танька смотрит, как Артур перебирает ордена, медали, снимает с подушечки, и по карманам, по карманам. Артур тут за главного, Сизый, чтобы пособить, если что, а Танька на шухере стояла, ну ничего, без шухера обошлось…
Выбираются из обворованного дома – тихонечко-тихонечко, и боязно так, и радостно, а мы чего сделали, а нас никто не засёк, и чувствует себя Танька уже не Танькой в чужом доме, а Ларой Крофт, расхитительницей гробниц. Ей бы ещё пушку какую, только пушку Артур ещё не даёт, говорит, рано…
– Поджигай.
Это новенькое что-то. Пока суд да дело, Сизый дом соломой обложил, бензинчиком сбрызнул.
Боязно Таньке.
– Да ну, на хрена жечь…
– Ты чё? Мы своё взяли? Взяли. Дай и
– Кому ему?
Танька не понимает.
– А то сама не знаешь,
Танька не знает. Вспыхивает домик, охваченный пламенем, Танька бежит с остальными к дороге, ну надо, так надо, поджигать, что делать-то. Вот уже кто-то дверь распахнул, выбежал из дома, бежит, ругается, прикольно так… С Артуром вообще не страшно, это когда в одиночку дедовы ордена тырила, страшно было, а так нет…
А это что…
Что-то крадётся там, за хозяином дома, тёмная тень, приближается, принюхивается, прислушивается. Волк? Нет, на волка не похоже, что-то другое, тёмное что-то, то ли живое, то ли просвечивающее насквозь…
Человек на крыльце кричит что-то, щас милицию вызову, всё такое, не видит тёмное нечто за спиной. Тень обрушивается на человека, прибивает к земле, выпускает клыки.
– Чего уставилась?
Это Артур на Таньку орёт.
– Интересно, да?
– А это… это
– А то сама не знаешь.
Танька не знает. Таньке страшно.
– Мы своё взяли, теперь
Танька бежит за Артуром, только бы не обернуться, только бы не видеть то, непонятное, а то сейчас как поднимет окровавленную морду, как кинется за Танькой…
Вот теперь Танька заживёт.