Реализация

– Вот наша зона ответственности, – он потыкал пальцем по ещё дореволюционному, полуистлевшему от плохого обращения, плану города.

Я сделал мысленную пометку: как только выпутаюсь из передряги, напрягу картографов или топографов, в общем, тех, кто в этих вопросах «копенгаген». Негоже руководствоваться древними картами.

– С вокзала петроградские товарищи поедут в здание городского ГПУ, – продолжил Пантелей. – Туда вас точно не пропустят. Где их поселят – точно не знаю, скорее всего, в гостиницу, но наверняка вокруг будет много чекистов, так что и туда не сунуться без стрельбы. – Стрелять в своих точно не хочется, – кивнул я. – Какие инструкции насчёт меня?

– Задержать и передать в ГПУ, при этом разрешается применять оружие.

– Весело, – я покачал головой.

– Только наши такой приказ выполнять не собираются. Они считают, что произошла какая-то ошибка, тем более никто не говорит, в чём конкретно вас обвиняют. Приказано задержать – и точка.

– Спасибо мужикам за то, что верят мне. Только в здании ГПУ и в гостинице их точно не будет. Там чекисты справятся самостоятельно.

– Тогда остаётся ваш прежний план – встретиться с товарищем Маркусом на перроне. Я тут прикинул: основные подступы взяло на себя ГПУ, но если зайти отсюда, то можно миновать их посты. С нашими я вопрос порешаю, они вас пропустят без вопросов, – сказал Леонов.

– Покажи на плане, – попросил я.

– Вот смотрите – возле водонапорной башни наш пост и у депо ещё два. У башни будет стоять Бекешин, у депо Юхтин, за второй пост не переживайте – там тоже будет свой в доску. А отсюда уже сто шагов до перрона. Не думаю, что чекисты будут по вам палить. Они же понимают, что вызовут у товарища Маркуса лишние подозрения.

Я подумал.

– Вроде всё реально. Попробуем. Тогда завтра я прорываюсь к Маркусу, а Константин Генрихович остаётся караулить Каурова.

Утром следующего дня я поймал себя на мысли, что чувствую себя абсолютно спокойно, без всякого нервного мандража. Даже удивился такому хладнокровию.

Похоже, свыкся с тем, что риск стал повседневной составляющей моей жизни. Человеческая психика, как вода, способна перестроиться и заполнить собой сосуд любой формы.

Если и переживал за кого-то, то только за арестованного Жарова, да за парней, что с головой ринулись в эту авантюру. Мне-то что… уже вторую жизнь, по сути, проживаю, а они, в сущности, ещё такие молодые. Вот кого действительно жаль, и за кого я готов глотки грызть.

Да и Константина Генриховича с Громом нельзя сбрасывать со счетов. Он мне доверился, так что из кожи вон вылези, но оправдай это доверие.

Негоже милиционеру идти небритым на встречу пусть не со своим, но всё же начальством, так что я брился в это утро особенно тщательно, скобля щетину на коже до голубого блеска.

Я заметил, что это занятие помогает привести мысли в порядок и сосредоточиться на задуманном.

В назначенный срок пожал руку Лаубе, потрепал холку Грому и пошагал к вокзалу.

Возле депо меня встретил Юхтин. По его осунувшемуся виду я понял, что, в отличие от меня, он жутко переживает.

– Всё будет хорошо, – ободрительно сказал я. – Даже если всё сорвётся, я никого из вас не выдам.

– Так я не за себя переживаю, – признался он. – Всё про вас думаю… Вот смог бы я так действовать, когда почти все против тебя и считают врагом?

– Думаю, ты способен и не на такое, – произнёс я.

Юхтин улыбнулся.

– Желаю удачи, Георгий Олегович!

– Спасибо! Сегодня она нам точно нужна, как никогда.

Бекешин тоже провёл ночь неспокойно, но пытался выглядеть бодрячком.

– Давайте, товарищ начальник! Покажите, чего стоит милиция! – попросил он.

– Спасибо! – Мой голос дрогнул.

Господи, какое же это счастье, когда у тебя есть преданная команда, готовая идти за тобой и в огонь, и в воду!

Башня служила неплохим прикрытием. Я ждал прибытия поезда возле неё и, когда увидел издалека паровоз, из трубы которого вырывалась длинная струя дыма, ощутил в теле нарастающую решительность раз и навсегда покончить с этой затянувшейся войной между мной и губернскими чекистами, а вернее – предателем, который по случайному стечению обстоятельств вдруг оказался у рычагов власти.

Состав остановился у перрона.

Пора!

Я перелез пути под вагоном и оказался на перроне.

Маркус и его охрана ехали в «мягком», такой вагон в поезде всего один, по цвету найти его было несложно, так что я нарочно подгадал с местом.

Подступ оказался оцеплен людьми в форме. Лица у всех незнакомые, своих милиционеров я успел выучить – значит, чекисты Кравченко.

Вряд ли они знали меня, но есть вероятность, что им показывали мою фотографию.

– Товарищ, сюда нельзя! – преградил мне дорогу плотный мужчина в потёртой кожаной куртке.

Меня он явно не опознал, иначе бы действовал по-другому. Вытащил бы револьвер, ткнул в живот… Да мало ли вариантов остановить ещё на подступе. Вырубить, в конце концов.

А что – это идея!

Понятно, что сотрудник находится при исполнении, но…

Я оглянулся, чтобы понять – будут ли свидетели того, что сейчас произойдёт. Кажется, всё внимание переключено на дорогих гостей. Тем лучше.

– Прости, друг.