Реализация

Один быстрый и аккуратный «выстрел» кулаком в нужную точку на теле заставил чекиста потерять сознание.

Их такому ещё не учили, хотя по стране уже катаются инструкторы, преподающие основы джиу-джитсу. Но, чтобы не говорили поклонники восточных единоборств, круче бокса для таких ситуаций ничего не придумали. Особенно, если противник просто не ожидает подвоха.

Я привалил чекиста к стенке вагона – ну, поплохело вдруг человеку, всякое бывает, сунулся дальше, увидел товарища Маркуса в кольце напряжённых людей – а, это явно его охрана. Местные кадры не чета тем волкодавам, что окружили латыша.

Такого я спатеньки не отправлю, любой из них сам отправит меня в края вечной охоты и не вспотеет.

С другой стороны толпу ледоколом прорезал Кравченко, которого тоже сопровождали несколько чекистов. Похоже, по плотности сотрудников ГПУ на квадратный метр площади наш маленький Рудановск сегодня превышал любые разумные пределы.

Эхма, кутерьма!

Я ринулся к латышу.

– Товарищ Маркус! Это я – Быстров! Вы меня знаете…

Кто-то попытался остановить меня, заломать руки, но Маркус всё-таки услышал мой голос.

– Быстров? Пропустите.

Я ощутил толчок в спину и сам не понял, как оказался внутри кольца охраны.

– Товарищ Маркус, нужно срочно поговорить! У меня важные документы, которые свидетельствуют, что в губернском ГПУ есть предатель.

Я сидел на деревянной скамейке, ожидая, когда меня позовут. Совещание за стеной шло уже часа два, и пока что никто не поинтересовался моей скромной персоной. Радовало только то, что ко мне не приставили караульного. Хотя всё могло измениться в любую секунду.

Наконец дверь кабинета распахнулась, в неё выглянула бритая голова порученца товарища Маркуса.

– Быстров, можете войти.

Я встал, машинально поправил складки на одежде и шагнул через порог.

Окна были открыты, но даже врывавшийся с улицы ветер пасовал перед густыми клубами табачного дыма. Снаружи доносились голоса людей, скрип колёс и постукивание копыт.

Кроме Маркуса и нахохлившегося Кравченко в кабинете сидели ещё несколько незнакомых людей в штатском и в военной форме. Все как по команде уставились на меня.

– Здравия желаю. Быстров – начальник милиции.

– Ну, здравствуй, начальник милиции! – по праву старшего первым среагировал Маркус. – Откуда узнал о моём приезде?

– Связался с товарищем Шмаковым, – не стал скрывать я. – Он и сообщил, когда вы будете у нас в городе.

– Я внимательно изучил ваши материалы, товарищ Быстров. Но бумага – только бумага. Хотелось бы поговорить непосредственно с арестованным Кауровым. Где вы его держите? Насколько я понял, в настоящее время он содержится в каком-то секретном месте.

Я назвал адрес. Латыш распорядился отправить туда своих людей.

– Товарищ Маркус, – вскинулся Кравченко. – Вы же прекрасно понимаете: белогвардейскому подполью выгодно оболгать меня – честного сотрудника ГПУ. Стоит ли верить показаниям этого Каурова?

– Посмотрим, – Маркус окинул собеседника тяжёлым взглядом. – Я пока что многое не прояснил для себя. Например, где находится начальник рудановского отдела ГПУ?

– В камере, – выдавил из себя Кравченко.

– По какому обвинению?

– Преступная халатность. По его приказу был отпущен на свободу особо опасный преступник, участник диверсии на продовольственных складах Рожков. Я не мог оставить без внимания этот вопиющий факт!

– Потрудитесь немедленно доставить сюда товарища Жарова. Я хочу услышать его версию событий, – приказал Маркус.

Конвойный привёл Архипа.

У него был осунувшийся вид, под глазами синяки. Завидев меня, он кивнул.

– Товарищ Жаров, мы с вами знакомы заочно: я – товарищ Маркус, – представился латыш. – У вас синяки. Скажите, вас избивали во время ареста или допроса?

– Есть маленько, – усмехнулся Архип.

Я присмотрелся и заметил, что у него разбиты губы.

– Другими словами, вас пытали?

– Товарищ Маркус, я протестую – задержанный пытался оказать сопротивление, поэтому к нему были вынуждены – подчёркиваю, вынуждены применить силу! – подскочил начальник губотдела ГПУ.

– С этим мы разберёмся. Кто, когда и почему… Я нахожусь здесь, чтобы установить истинную картину того, что творится в губернии по линии ГПУ. Товарищ Жаров, вас обвиняют в том, что вы выпустили на свободу опасного преступника… По сути, организовали для него побег. Это так?

– Так, – кивнул Архип.

Глаза Кравченко радостно заблестели.

– Только это было в интересах дела. Отпустив Рожкова на свободу, мы деморализовали его сообщников, которые находились на свободе, заставили дёргаться и совершать ошибки. Более того, я отправил рапорт об этой оперативной разработке в губернский отдел, специально для товарища Кравченко.

– Никакого рапорта я не читал! – взвизгнул тот.

– Хотите я назову входящий и исходящий номера документа? – прищурил левый подбитый глаз Архип.

Кравченко смутился.

– Наверное, секретарь что-то напутал и не положил документ мне на стол.

– Он был у вас в этот же день. Я специально уточнил у вашего секретаря, – заметил Жаров.