Реализация (СИ)

- Леонов, всех задержанных доставить к нам. Допрашивать строго по одному. Думаю, за плечами у этой братвы куча подвигов, не все из которых мы знаем. Может, удастся заодно раскрыть что-то из старых дел, — распорядился я.

Затем переключился на мамаевских. Те, навострив уши, жадно вслушивались в каждое моё слово.

- И чтобы не вздумали удрать по дороге! — предупредил я. — Шутить с вами никто не будет. Вы уже достаточно взрослые и должны понимать, что натворили…

- Но вы обещали… — вскинулся жёлтый.

- Я обещал, что ваше добровольное признание обязательно учтут во время следствия. И своё слово сдержу.

- На выход, — скомандовал Леонов.

Бывшие участники ЦКШ понуро поплелись к выходу, сопровождаемые подоспевшими Бекешиным и Юхтиным.

- Пантелей, постой, — задержал я Леонова.

Он развернулся.

- Слушаю, товарищ начальник.

Я передал ему фотографию.

- Постарайся узнать как можно больше об этом Руслане. Карточка должна в этом помочь. Скорее всего, он кто-то из местных.

- Сделаем, товарищ Быстров. Уж больно задник на фотографии приметный. Это ведь Рим, да?

- Рим, — подтвердил я. — Знаменитые развалины Колизея.

- Должно быть на нём сражался товарищ Спартак с римскими капиталистами, — задумчиво произнёс Леонов.

- Может и на нём. Я не в курсе.

- Красиво, — вздохнул он.

- Фотокарточку беречь как зеницу ока. На всякий случай сделайте несколько дубликатов.

- Обязательно, товарищ Быстров. Вы не волнуйтесь — ничего с этой карточкой не станется, — заверил Пантелей.

- Попробуйте по заднику снимка выйти на салон, где сделали карточку. Понятно, что прошло семь лет, но вдруг удастся установить личности всех, кто изображён на снимке?

- С тем, что в фуражке, вопросов не возникнет. Он тут фигура известная. Капитан Рысин, чтоб на том свете ему ни дна, ни покрышки! В Рудановске его прозвали Вешателем, догадываетесь почему?

- Трудно не догадаться…

- А по поводу остальных… Разрешите действовать через ГПУ?

Я озабочено нахмурил брови. По гамбургскому счёту дело действительно скорее по линии чекистов, однако вмешивать их сейчас, пока у меня недостаточно информации, я не хотел. Скорее всего, они сразу наложат лапу и на моих арестованных, и на снимок. Нам в итоге ничего не достанется.

Да и Кравченко скидывать с весов нельзя. Непонятно, как он распорядится нашими материалами.

- До моего особого распоряжения ГПУ не привлекать.

- Так ведь тут, кажется, пахнет не просто хулиганством. Усатый, который платил за диверсию, явно контрик, — заметил Пантелей.

- Вот снимем все показания, проверим — тогда и определимся насчёт ГПУ. Городские власти поручили нам расследовать это дело, — сослался я на распоряжение Камагина.

И, похоже, мне в обязательном порядке нужно нанести ему визит. Поскольку новости у меня хорошие, есть надежда на этой волне переговорить насчёт нескольких моих задумок. Конечно, далеко не все они решаются на уровне уезда и даже губернии, однако с чего-то начинать нужно.

Я вернулся в отделение, заперся в кабинете, приказал не трогать меня пару часов и сел за письменный стол.

Чернила ещё не высохли, перо и несколько листов чистой писчей бумаги покорно ждали своего часа. Он настал.

Я макнул перо в чернильницу и начал писать.

Прошлая жизнь приучила меня к чёткому изложению мыслей на бумаге. Умение подать вещи в правильном ракурсе у каждого опера в крови. Иначе в органах долго не задержишься. В лучшем случае вылетишь, в худшем — закроют.

Оперативник должен прикрыться со всех сторон так, чтобы ни одна сволочь не подкопалась. И тут ничего лучше бумаги не придумаешь. Она регистрируется, на ней ставится входящий номер, на который всегда можно сослаться, если кто-то наверху решит вдруг подтереться твоим рапортом. Правильно составленный документ способен отвести грозу от тебя и твоих товарищей и является отличным аргументом в любой тяжбе. Мне довелось испытать это на собственной шкуре.

Вот только сейчас я не занимался её спасением.

В поту и чернильных кляксах рождались два проекта, которые я собирался обсудить с Камагиным.

Поскольку эти идеи давно вертелись у меня в голове, изложить их удалось гораздо быстрее назначенного самому себе срока. Как только бумага просохла, я по телефону позвонил Камагину, чтобы договориться о встрече.

- Через полчаса успеешь? — спросил тот.

- Так точно, успею.

- Тогда жду.

В назначенный срок я был у него в кабинете. Холодное солнце тускло просвечивало через замутнённое окно. Начальник городского управления административных органов находился в хорошем настроении.

- Мне доложили, что ты уже отыскал этих ублюдков из ЦКШ. Молодец, Быстров. Продолжай в том же духе, — похвалил он.

- Спасибо, товарищ Камагин. Желаете узнать подробности?

- Конечно. Сгораю от любопытства. Только давай для начала выпьем чайку. В прошлый раз не получилось. Может, сегодня тебя не дёрнут по срочному делу…

- Загадывать не могу, товарищ Камагин. А вот чайку выпью с огромным удовольствием. Разговор предстоит долгий.

Чтобы не ходить вокруг да около я положил перед собеседником папку с документами.

Камагин покосился на неё с подозрением:

- Это что?

- Тема для разговора, товарищ Камагин.