Реализация (СИ)

Как ни крути, получается, что без Шакутина главаря губернской ячейки белогвардейского подполья нам не взять. И тем выше была ценность Льва Семёновича.

Вот почему я и завёл этот разговор с Архипом, предложив ему отдающий авантюрой план: выпустить на волю боевика по фамилии Рожков — сына разорившегося ещё при царе лавочника. Он был мелкой сошкой, и особых «подвигов», за исключением неудачного налёта на склады, за ним не числилось.

— Ты пойми: от Рожкова всё равно толку мало, да и особой опасности он не представляет. На свободе от него выйдет намного больше пользы, — уговаривал я чекиста.

— Какая ещё польза? — продолжил возмущаться Жаров.

— Элементарная. Только сам по себе побег должен выглядеть максимально нелепо… Ну, словно Рожкова нарочно выпустили на свободу. Как только Кауров узнает, что Рожков, в отличие от других, сбежал, то непременно заинтересуется деталями. И тогда у нашего главаря непременно возникнут подозрения.

— То есть ты хочешь перевести стрелки с Шакутина на Рожкова? — в последнее время Архип нахватался от меня жаргонизмов и с огромным удовольствием употреблял их в разговоре со мной.

— Ага. Если Кауров припрёт беглеца к стенке, его версия побега будет настолько неубедительной, что вывод родится сам собой: Рожков работает на ГПУ, это именно он слил информацию о диверсии, — кивнул я.

— Кауров его убьёт…

— Ещё скажи, что ты зарыдаешь крокодильими слезами при этом известии, — хмыкнул я.

— Скажешь тоже, — фыркнул Жаров. — Всё равно его к стенке нужно ставить. Меня больше другая сторона вопроса волнует: за побег начальство по головке не погладит. Скорее наоборот — секир башка.

Он выразительно провёл ребром ладони по шее.

— Не мне тебя учить, Архип. Ты ведь не первый день в органах. Всё зависит от того, как ты обставишь этот побег. Заранее проведи его как многоходовую комбинацию по разложению банды Каурова. Так мол и так: провёл операцию по дезинформации противника, — улыбнулся я.

— Зерно логики в твоих словах есть, — согласился он.

— И не одно, Архип. Ну, как — сделаешь?

— Ради того журавля, которого нам обещает дать Шакутин, я готов повыпускать на свободу всех синиц, что у нас в руке, — вздохнул чекист. — Уже сегодня Рожков дёрнет в побег. Ну а я постараюсь, чтобы всё это выглядело настолько фантастическим, чтобы ему ни одна собака потом не поверила!

В его глазах зажглось мечтательное выражение. Он уже был там, в планируемой спецоперации.

— Вот и ладно. Ты уже начал переговоры с петроградскими товарищами? — вернул его с небес на землю я.

Чекист опомнился.

— Да, как ты и советовал — связался напрямую с товарищем Маркусом. Он заинтересовался нашим делом, обещал лично приехать через несколько дней.

— Надеюсь, Кравченко не в курсе? — задал главный вопрос я.

— Надеюсь, нет. Знаешь, Георгий, только между нами, — Архип вопросительно посмотрел на меня.

Кажется, настал час истины.

— Буду нем как могила, — пообещал я.

— В общем, у меня давно сложилось впечатление, что сам Кравченко замазан в этом деле. Я, конечно, долго в это не верил — всё-таки не последний человек в губернии, тем более работает в ГПУ. Но, потом стал размышлять над фактами, прикидывать, что и как… Короче, если выяснится, вина Кравченко, для меня это сюрпризом не станет, — понизил голос Архип.

— Для меня тоже, — усмехнулся я.

— Знаешь, когда он посоветовал получше к тебе присмотреться и взять на карандаш, это была для меня чуть ли не лучшая рекомендация в твой адрес, — с горечью произнёс Жаров. — Я сразу понял — ты свой, и рад, что не ошибся.

Я внимательно посмотрел на него. Конторские моего времени умели влезать в душу без мыла, поэтому при разговоре с ними невольно приходилось анализировать каждое слово, жест или взгляд. Но Архип говорил совершенно искренне, об этом твердила вся моя интуиция и жизненный опыт прошлых лет.

Я обрадовался, что нашёл себе такого союзника. Было бы куда хуже, окажись он человеком Кравченко, который бы с самого начала начал ставить мне палки в колёса.

— Тогда давай заниматься тем, для чего нас назначили: ты лови контру, а я займусь бандитами, — сказал я.

— Шакутин вышел на тебя и хочет встречаться только с тобой. Сам понимаешь, без тебя я пока не обойдусь, — заметил чекист.

— Насчёт этого не переживай, Архип. У нас запланирована встреча сегодня вечером. Я что-то могу передать Льву Семёновичу?

— Передай ему большую благодарность от лица новой власти, а также сообщи, что сам товарищ Маркус обещал принять участие в его судьбе. Пусть ни о чём не беспокоится, ГПУ помнит добро, — сказал Архип.

— Отлично. Тогда постараюсь добиться от него сведений, которые помогут отыскать берлогу Каурова. Хватит этой сволочи наслаждаться свободой. Пора нести ответ за содеянное, — произнёс я.

Пролётка, закреплённая за ГПУ, отвезла меня к отделению. Я прибыл как раз к началу ежедневной планёрки.

Многие уже знали о ночном аресте.

— Товарищ Быстров, говорят вас можно поздравить…

— Можно, и не одного меня. Всё отделение отличилось. Начнём совещание, товарищи, — пригласил я людей в кабинет.