Реализация (СИ)

Если хорошенько вычищу Рудановск от всякого криминального сбора, буду считать свою неведомую миссию, по которой меня отправили в новое тело и место, хоть чуточку выполненной. А там будет видно: просто плыть по течению я не собирался, и Рудановск видел как точку для старта.

Плох тот солдат, что не хочет стать генералом. Нормальный мужик всегда честолюбив и хочет двигаться вперёд.

Там мне регулярно ставили подножки, особенно, если я шагал против системы: отсюда и не самое высокое звание в милиции, при моей-то должности, и огромный ворох неприятностей, которые я регулярно встречал по дороге.

Не хочешь прогибаться — огребай по полной! И я огребал.

Может это время оценит меня по достоинству?

— Да, Георгий Олегович, чуть не забыл, — сказал перед уходом Лаубе. — Помните, мы разговаривали насчёт моего друга криминалиста?

— Конечно. Если не ошибаюсь, его зовут Аркадием Зиминым.

— Всё верно. Так вот, я написал ему и получил при случайной оказии через хорошего знакомого ответ: Аркаша готов хоть сейчас продать свою лавочку и с одним чемоданчиком приехать сюда, если вы по-прежнему ищете криминалиста и готовы принять на работу специалиста из «бывших»…

— Планы не изменились, Константин Генрихович. Готов устроить вашего друга хоть сейчас. Ситуация на этом фронте катастрофическая, всё просто горит, — заявил я.

Лицо старика расплылось в улыбке.

— Сегодня же отправлю Аркаше телеграмму. Пусть всё бросает и, не медля ни минуты, мчится сюда.

— Спасибо, Константин Генрихович.

— Вам спасибо! — покачал головой Лаубе. — Даже не представляете, как много сейчас сделали для нас.

Я вздохнул. Именно это я, как раз представлял. Сам с ужасом думал когда-то о том неизбежном дне, когда придётся уходить на пенсию (если не вышибут раньше или убьют). Почему-то многие мужики, оказавшись на заслуженном отдыхе, как-то быстро хирели, теряли интерес к жизни и умирали, оставшись без трудного, неблагодарного, но всё равно — любимого дела.

На встречу с Шакутиным я пришёл в оговоренное время. Понятно, почему он выбрал в целях конспирации это место: и от города далеко, и группу «поддержки» с собой не привести — можно засечь ещё на дальних подступах.

«Страховался» живой «покойник» по полной программе. Но его можно понять. Я бы вёл себя точно так же. Когда ты свой среди чужих, и чужой среди своих, необходимы двойные меры предосторожности.

Шакутин появился минут через пятнадцать.

— Опаздываете, Лев Семёнович, — бросил я ему.

Он усмехнулся.

— Ну, что вы — просто не отказал себе в удовольствии понаблюдать за вами со стороны. У вас было такое задумчивое лицо… Кстати, дайте догадаюсь: идея с побегом Рожкова — ваша?

— Каюсь, моя, — усмехнулся я. — Что, уже весь город в курсе, что Рожков сбежал?

— Весь-не весь, но Кауров уже в курсе. Более того, он лично с ним переговорил, и да, если вас интересует судьба беглеца, могу сообщить, где его закопали.

— Выходит, задумка сработала…

— Как ей не сработать, если со слов Рожкова всё выглядело так, словно чекисты просто открыли перед ним дверь и дружно отвернулись?! У любого бы в душе зародились подозрения, а Кауров в излишней доверчивости не был замечен. Скорее наоборот… Так что судьба несчастного Рожкова была определена сразу же после его рассказа. Кауров пристрелил этого тупицу самолично.

— Предполагал что-то в этом роде, — протянул я. — Потом обязательно покажете, где похоронили Рожкова. Надеюсь, вы понимаете, что мы специально его подставили, чтобы отвести от вас подозрения?

— Понимаю и ни капельки не осуждаю. Собаке — собачья смерть, — пожал плечами Шакутин. — Рожков — не тот тип, о котором стоило бы жалеть. А за то, что спасли меня от косых взглядов Каурова — спасибо, Георгий Олегович.

— Не стоит благодарности. Вы помогли нам, мы ответили тем же. Теперь касательно вашего будущего: вашей личностью заинтересовался сам товарищ Маркус, поэтому можете не переживать: советская власть не собирается вас преследовать.

— Спасибо за добрые вести! — Как ни пытался собеседник сдерживать чувства, от меня не скрылась охватившая его радость.

Только тот, кто побыл в его шкуре, мог сейчас по-настоящему понять Шакутина.

— Не за что, Лев Семёнович. Как только сдадите контрреволюционное подполье, вас полностью восстановят во всех правах. И тогда смело возвращайтесь к жене. Правда, я бы посоветовал вам уехать не только из Рудановска, а вообще из губернии. Кто знает, что взбредёт в голову верхушке «Мужества», и не вздумают ли они отомстить…

— Вы словно прочитали мысли в моей голове. Само собой, нам с Лидой здесь делать нечего. Уедем, куда глаза глядят. Россия — большая, найдётся местечко и для нас, — его глаза мечтательно сверкнули.

— Так что насчёт Каурова, — вернул его я к реальности.

— У вас появился отличный шанс взять Каурова. Завтра он вылезет из своей норы, чтобы сесть на поезд до Петрограда, — сказал Шакутин.

— Вы знаете, зачем он туда едет?

Лев Семёнович пожал плечами:

— Он старший и не обязан мне докладываться.

— Но что-то можете предположить?