Реализация (СИ)

— Константин Генрихович, — обратился я к Лаубе.

— Слушаю вас, Георгий Олегович, — с готовностью ответил тот.

— Прикажите, пожалуйста, вашему четвероногому другу взять в пасть хозяйство этого несговорчивого террориста. Пока деликатно, без зубок, но, если наш приятель заартачится, пусть Гром хорошенько сожмёт челюсти и оторвёт… кхм… мужское достоинство на хрен!

Лаубе усмехнулся.

— Как скажете, Генрих Олегович. Тем более сегодня Гром ещё не ужинал.

Он с видимым удовольствием подыгрывал мне.

Кауров побледнел.

— Вы… Вы не сделаете это! — почти простонал арестованный.

— Почему? — почти искренне удивился я.

— Это бесчеловечно! Нельзя так поступать с арестованными!

— Пф-ф-ф! — продолжил ухмыляться я. — Мы — большевики, красная нечисть, выражаясь вашими же словами. С какой стати нам быть гуманными к какому-то вшивому террористу, пускающему в расход мирных граждан? Лично мне кажется, что вы вполне заслужили такой кары. А пёс своего ужина.

Для морального давления я специально напирал на то, что считаю его террористом. В принципе, он и сам это понимал, просто пока артачился, изображая борца с режимом. Ничего, с помощью пса верну его с небес на землю, заставлю снять с башки терновый венец мученика.

Я кивнул Лаубе.

— Действуйте!

— Гром! — позвал старый сыщик.

Пёс навострил уши и зарычал. Он и без того не выглядел «мимимишным», а уж когда открыл пасть и обнажил клыки, эффект оказался впечатляющим.

Собака Баскервилей в сравнении с Громом казалась безобидной болонкой.

Даже мне слегка стало не по себе, а Каурова окончательно проняло.

— Хорошо, я всё расскажу, только уберите этого пса, — Будь его воля, он бы залез на потолок, но пока лишь заелозил ногами, стараясь оказаться как можно дальше от скалящейся собаки.

Я отвернулся в сторону, чтобы сдержать усмешку. Вот так порой и удаётся расколоть тех, кто мнит себя твёрдым орешком.

— Спасибо, Гром! — Я не удержался от соблазна погладить животное.

Из Грома вышел бы эффектный «детектор лжи».

— Предупреждаю, гражданин Кауров, если почувствую, что вы намеренно вводите нас в заблуждение, с огромным удовольствием натравлю на вас пса.

— Не надо собаки! Я же сказал, что расскажу всё! — простонал арестованный.

— А это мы сейчас проверим, — торжественно объявил я. — Итак, мой первый вопрос: кто прикрывает вас по линии ГПУ?

— А вы не боитесь последствий, если я вам отвечу? — ответил после короткой паузы Кауров.

— Давайте, я буду это решать. Повторяю вопрос: кто из сотрудников ГПУ работает на вас?

Допрос продлился почти до утра. Леонов и Лаубе по очереди писали протокол, пока я задавал вопросы. Информация из Каурова просто лилась рекой.

Чего-то я не знал, о чём-то догадывался, а что-то стало для меня сюрпризом. Всплыли крайне любопытные вещи по уволенному мной начальнику угро.

— Откуда вы знаете Филатова? — поинтересовался я.

Мы порядком устали к тому моменту, как я задал этот вопрос. Лаубе заклевал носом, и его положили спать.

— Нас свёл один общий знакомый. Его фамилия Соболев, он нэпман, держит лавку скобяных товаров. Филатов вымогал у него взятку. Я попросил Соболева свести нас, поскольку понял, что такой человек в органах, падкий на деньги, может оказаться полезным. Я договорился о встрече с Филатовым в ресторане, угостил его ужином. В итоге мы быстро нашли общий язык.

— И Филатов согласился сотрудничать с контрреволюционным подпольем?

— Этот человек продаст за деньги даже родную мать. Я ему хорошо платил, он за это снабжал меня сведениями.

— Только сведениями?

— Ну, почему… Иногда он выполнял для меня некоторые деликатные поручения.

— Например?

Кауров заёрзал.

— Давайте, не стесняйтесь. Вы и без того наговорили довольно много, — произнёс я и для убедительности покосился на мирно спящего возле хозяина Грома.

— Скажем, не так давно я дал ему задание устранить вас, — с трудом выдавил из себя Кауров.

Он явно опасался моей реакции, однако я флегматично уточнил:

— Это было первое его задание такого рода?

Арестованный, увидев, что я совершенно спокоен, облегчённо выдохнул:

— От меня — да. Однако, как выяснилось, убивать начальников милиции ему не в новинку.

— Что вы хотите этим сказать? — насторожился я.

Леонов тоже оторвал голову от бумаги и внимательно всмотрелся в Каурова.

— Филатов и его помощник… не помню его фамилию… Знаю лишь, что он тоже работал в уголовном розыске.

— Случайно, не Митрохин? — догадался я.

— Точно! Митрохин! — подтвердил Кауров. — Так вот, Филатов и Митрохин убили прошлого начальника милиции — Токмакова.

Я чуть не подпрыгнул. Просто охренеть! Все считали, что смерть Токмакова — дело рук Алмаза. А тут вдруг такой крутой поворот. Есть с чего открыть рот от удивления…

— Откуда вам это известно?

— Филатов сам сказал. Похвастался во время одной из наших встреч. Он тогда порядком нализался и не контролировал себя.

Кауров спохватился:

— Прошу отметить в протоколе: приказа устранить Токмакова я Филатову не отдавал. Он действовал исключительно по личной инициативе. Более того, это никоим образом не было связано с действиями организации «Мужество», отделением которой я руковожу.