Реализаты (СИ)

— В принципе, в частно-финансируемом полёте в космос нет ничего экстраординарного. А с учётом специфики вашей основной работы бербоут-чартер ничем не отличается от обычного фрахтования судна вместе с пилотом. Если у вашего пассажира не будет проблем с миграционным контролем, вы можете провезти через терминал Орли кого угодно, хоть самого господа Бога. Давайте ваш договор.

— Спасибо, мистер Лерой, — расплылся в улыбке Бенжи, протягивая ему заполненный бланк.

Сборы прошли второпях, потому что время взлёта, выданное ему дежурным диспетчером, только-только позволяло отстреляться с оплатой фрахта, технической инспекцией, гостевой визой для Аи, топливом и пошлинным сбором.

Однако по большому счёту то, что смущало выдававшего задание на полёт диспетчера, самого Бенжи лишь подзадоривало: он гладко укладывался в собственные расчёты. Перед самым вылетом он позвонил Ае, чтобы сказать только одно слово:

— Жди.

Когда он вырулил со своего семнадцатого пути на взлётно-посадочную полосу и пошёл по ней, набирая скорость, было два часа пополудни. Сто сорок, сто восемьдесят, двести двадцать, подъём…

Машина задрала нос и плотно легла на поток, а Бенжи зафиксировал угол тангажа и позволил себе бросить взгляд на открывающийся вдалеке горизонт. Воздух был на редкость чистым — без пыли, облаков и тумана; солнце светило так, что забивало чувствительную электронику сплошным белым.

Пока Земля внизу удалялась и делалась круглой, он не думал ни про Аю, ни про Альфу, ни про то, что будет дальше: будущее он умел прогнозировать только на основе достаточных данных, а данных у него пока не было почти никаких.

— ju'i la alfa.i ba'apei mi[13], - обозначился он, когда Альфа стала размером с крупное яблоко.

Альфа долго молчала, и только потом, когда Бенжи уже почти закончил стыковку, отозвалась голосом Джоша:

— re'i.i la aias cu caca'o denpa do fe'eco'a la alfa[14]

Ая ждала его почти на том же месте, сидя на траве у самого шлюза.

— Я безумно скучаю по тебе, когда тебя нет, — прошептала она, поднимая на него глаза.

— Иногда я вижу, что вы, люди, удивительно похожи на нас, — ответил Бенжи, опускаясь рядом. — Когда планируете, когда алгоритмы синтезируете в процессе решения задач. А иногда я вижу, что вы совершенно другие. И цели ваши другие, и способы их достижения какие-то парадоксальные. Тоска, скука, огорчение, страх — это же так затратно и так непродуктивно… Сколько ни бойся, сколько ни тоскуй, сколько ни огорчайся — ни страх, ни тоска, ни огорчение тебя никогда ни от чего не спасут.

Ая, не говоря ни слова, подвинулась к нему поближе, и он в ответ обнял её за плечи своей тонкой серебристой ручкой.

Пару минут они так и сидели — молча, глядя на то, как неподалёку, в нескольких десятках метров от шлюза, озадаченно топчется брошенный Аей дом.

— Испуганному и тоскующему очень трудно удержать ситуацию, — сказал Бенжи. — Хотя в итоге однозначная мотивация, наверное, стоит и тоски, и огорчений, и всего остального.

Да, кивнула Ая, с мотивацией у вас, у машин, и правда не очень кучеряво.

— Между прочим, у меня твоя репатриация запланирована на четыре часа на сегодня, — снова подал голос андроид. — И в мой план входит наличие у тебя собственных планов. Видишь ли, я никогда не был озадачен многими важными вещами. Например, жильём.

— С планами у меня пока неважнецки, — Ая сорвала травинку и поднесла её на раскрытой ладони поближе к лицу, внимательно наблюдая, как та сосредоточенно и деловито отращивает глазки и ножки. — И ты будешь смеяться, но некоторые важные вещи проплывают и мимо меня тоже. Правда, боюсь, в твоей "колыбели" мне действительно будет немного тесновато.

— Я думал про Прагу, — сказал Бенжи. — Но мне кажется, что это плохая идея.

Плохая, согласилась Ая.

— Значит, мы купим квартиру в Париже, — подытожил андроид. — Если я правильно понимаю, вещей у тебя немного?

— Я, — пожала плечами Ая.

А потом она снова сидела в пассажирском кресле — том же самом, что и восемь лет назад, — так же спелёнутая той же противоперегрузочной парой под самый подбородок.

— Ну что, — подмигнул ей Бенжи, отрываясь от Альфы и разворачивая материнский челнок носом к клубящимся далеко внизу облакам. — Поехали, покатаемся?

* * *

— ORY, готовность к посадке, пассажир на борту, — сообщил он при довороте на посадочный курс, слушая, как в эфире обезличенный человеческий голос бубнит зачем-то про эшелон перехода, и повернулся к Ае: — Я буду ждать тебя у выхода.

— Хорошо, — кивнула она, расстёгивая надутую воздухом колыбель.

27. 2330 год. Мэтт

Грозовой циклон подтягивал за собой хвосты. Ветер за окном трепал, обламывая, хрупкие тополиные ветки. Дрозд, дремавший на подоконнике, то и дело испуганно вздрагивал.

Мэтта мучила лихорадка.

Он температурил, беспокойно раскинув горячие руки и ноги, и снилось ему, что его, снова впервые прилетевшего в Рузыне, встречает сам Президент Организации Объединённых Наций.