Реальная история одного человека

Мне нравилось проводить время во дворе с друзьями. Мы играли в войнушку, прятки, городки, банку, катались на велосипедах, санках, играли в снежки и много, много, много чего еще придумывали. Как принято говорить, у нас было веселое детство и дружный двор. Как-то зимой мы с ребятами во дворе построили снежную крепость. Это была не просто стена из снега, мы даже башенки слепили, окна, жалко было ее ломать потом. Но разрушение – это часть детства, как и созидание. Мы с ребятами поделились на две команды. Одни должны были защищать крепость, другие атаковать. Кидались снежками, если в тебя попали – ты выбывал и так до последнего, команды по очереди защищали и атаковали крепость. И вот, наша команда в очередной раз стояла на защите крепости, противник наступал. Видимо кому-то показалась хорошей идеей взять камень, облепить его снегом и кинуть, как снежок. Этот снаряд прилетел аккурат мне в голову. Перед глазами, как будто внезапно выключили свет, наступила тьма. Я очнулся лежа на спине, а надо мной склонились все и громко обсуждали, звать родителей или лучше не стоит. Я не помню, как это случилось, но ребята мне рассказали. «Ты стоишь, отстреливаешься. Вдруг ты падаешь и не шевелишься. Мы сначала подумали, ты просто притворяешься, а потом поняли, что ты вырубился.». Таким образом я получил черепно-мозговую гипертензию. Ничего серьезного, голосов не слышу, воображаемых друзей у меня нет. Так как меня тошнило и кружилась голова, сказать родителям все-таки пришлось. Мама сразу запаниковала, «Моего ребенка покалечила какая-то сволочь, узнаю – убью!», твердила она по дороге в травму. Но все обошлось, мама никого не убила, я был в норме…ну почти, следующую неделю меня донимала сильная головная боль, но со временем все прошло. Только временами случались такие эпизоды, когда боль была настолько нестерпима, что казалось, череп вот-вот должен лопнуть. Двор у нас был очень красивый, весь засажен различными плодово-ягодными растениями. У нас росли красная и черная смородина, крыжовник, вишня. Была огромная песочница, в которой я очень любил строить замки или лепить куличики, когда был совсем маленьким, всегда на прогулке тянул маму в эту песочницу. В ней я мог провести хоть целый день, давая разгуляться на всю катушку своему творческому мышлению. Как-то раз, построив целый замок, я увидел маленькую собачку, небольшая болонка, со смешным черным носиком-пуговкой на фоне белых кучеряшек бегала, смешно и неуклюже переваливаясь с лапы на лапу, высунув свой розовый язык. Она гуляла без поводка и без намордника. Хозяйка всем говорила, что собачка добрая и никогда никого не укусит, да и кого могло напугать такое смешное создание. Но хозяйка не учла уровень любопытства своего питомца. Я, значит, строю, весь в творческом настрое, а тут прибегает этот барбос и ломает мне все. Я оттолкнул собаку. Мама сделала замечание хозяйке. Пока они там препирались, собака вернулась, виляя хвостом, видимо подумала, что я заигрываю с ней, но мне было не до шуток…стройка же. Псинка опять разрушила все мои строения, что я успел восстановить. Тут я не выдержал такого нахальства, схватил и укусил собаку посередине спины. Та завизжала и умчалась к своей хозяйке с поджатым, больше не виляющим, хвостом в поисках защиты. «Я вообще не ожидала такого исхода событий.», сказала мама. «Я боялась, что собака укусит тебя, а не наоборот.», смеялась она. А посреди нашего двора росло дерево. Никто и даже я, со своей любовью высоты и к лазанью по деревьям, на него никогда не взбирался. Дело было в том, что его облюбовали вороны, свили на нем гнездо и постоянно кружили над ним, отпугивая всех. Но нашелся у нас во дворе один смельчак, который решил посмотреть, что же там у них в гнезде лежит. Не обращая внимание на наши предупреждения, он стал ползти, взбираясь по веткам все выше и выше. Вороны сначала не обращали на него внимания, потом стали кружить в непосредственной близости, как бы говоря, «Слышишь, парень, шел бы ты отсюда!», а вскоре и вовсе начали пикировать, пытаясь атаковать этого «смельчака». После нескольких попыток одной из ворон удалось, спикировав, попасть своим клювом ему прямо в темечко. «У меня руки сами по себе разжались.», говорил он, почесывая свою рыжую макушку. Мы видели, как он, отпустив дерево, камнем упал вниз. Его счастье, что отделался он только ушибами и испугом. Вороны долго еще не могли успокоиться, продолжая тучей нависать над нами, мы все посчитали, что лучше разойтись от греха подальше. Помимо нашего богатого на ягоды двора за домом, в котором мы жили, рос целый яблоневый сад и кусты барбариса. Когда мы курили, мы натирали руки его листьями, а чтобы изо рта не пахло, и родители не почувствовали сигаретный запах, жевали их. Однажды мы решили поиграть в средневековых рыцарей. Я долго не мог найти достойный меч для игры, но в итоге нашел в саду…на дереве. Это была сухая ветка, только нужно было забраться туда и отломать ее. Я всегда любил высоту и лазать по деревьям, поэтому не увидел в этом никакой проблемы. Забравшись наверх, я раскачал ветку, она с треском отломалась и полетела вниз, а я, по инерции, полетел вслед за ней. Пролетев пару метров, я ударился грудью об спинку скамейки, которая стояла как раз под деревом. Тогда я не почувствовал боли, так как меня охватил страх, я не мог сделать ни малейшего вдоха. Я не мог ни о чем думать, кроме как о глотке воздуха. Постепенно придя в себя, вздохнул, встал, отряхнулся, грудь при каждом вдохе отзывалась тупой болью. Я пришел домой, было еще рано и дома никого не было. Грудная клетка ныла, не зная куда себя деть, чтобы боль прошла, я просто сидел на диване и смотрел телевизор, больше ничего я не смог придумать, это немного помогло отвлечься. Спустя некоторое время пришел отец и, не замечая меня, быстрым шагом направился в ванную, прикрывая лицо ладонью одной руки, а второй опираясь на стену. Я успел заметить кровь, сочившуюся сквозь его пальцы и его кофту, успевшую пропитаться ею. Я вскочил, но не успел ничего сказать, он заперся в ванной. Умывшись и сняв окровавленную и испачканную одежду, он медленно вышел, еле двигаясь, хватаясь руками за любую опору, попадавшуюся у него на пути. Лицо его начинало заплывать, все в ссадинах, порезах, царапинах. Он подошел к телефону, набрал номер, голос его был сдавлен, как будто бетонная плита лежала у него на груди. Разговаривал он со своим другом-теской, дядей Костей. «Я думал, ты убежал…», «А они меня схватили за руки и за ноги и потащили в другую сторону, в яблоневый сад…», «Еле вырвался…», услышал я обрывки разговора. На меня отец не обращал внимания, словно меня и вовсе не было в квартире. А я стоял рядом, хотел спросить все ли в порядке, нужна ли помощь, но боялся…не знаю, чего, но я боялся. Пытаюсь сейчас, спустя столько времени разобраться, что же это был за страх такой, но так и не смог понять. Поговорив со своим другом, отец все так же очень аккуратно и медленно дошел до дивана, присел на него, потом стал тихонечко заползать, чтобы лечь поудобнее. Устроившись на спине, он громко вздохнул, закрыл глаза и заснул…или просто лежал с закрытыми глазами. Я сидел рядом и смотрел, как его грудь поднималась при вдохе и опускалась при выдохе. Через некоторое время, которое мне показалось вечностью, пришла домой мама. Я ей рассказал о произошедшем, она, слушая меня, начала пристально смотреть на отца, пытаясь понять жив ли он еще. Выслушав мой рассказ, мама пошла к телефону, но потом, видимо испугавшись того, что отец не дышит, подошла и начала трясти его за плечо. Отец открыл глаза, начал озираться по сторонам, не понимая, чего от него хотят. Убедившись в стабильной жизнедеятельности своего мужа, мама пошла вызывать скорую. Вскоре она впустила в квартиру двух врачей, к их приезду отец, не без помощи своей жены, оделся и сидел ожидая их. Он, не вставая с насиженного места, отвечал на вопросы медика-женщины, в то время как мужчина, пришедший с ней, стоял в стороне. Когда женщина сказала, «Можно выдвигаться.», подключился, все это время скучающий, напарник. Он помог отцу встать на ноги, взяв его под руку, так они и продолжили свое шествие, спускаясь по лестнице. К сожалению, наш дом не был оснащен лифтами и ему пришлось преодолевать спуск в три этажа на своих ногах. Провожая отца, я просто шел за ним, так и не смог выдавить из себя ни слова. «Я устал, дайте чуть-чуть передохнуть.», сказал отец и кое как присел на ступеньку после того, как они преодолели всего один этаж. Надо отдать должное врачам, они отнеслись с пониманием и позволили ему перевести дух. «Ну, передохнули?! Пойдем дальше.», сказала врач спустя минуту и шествие продолжилось. Спрашивать, что же там случилось я не стал и по возвращении отца из больницы. Только после случившегося долго еще ходил по яблоневому саду, про который отец говорил по телефону, и искал следы побоища или какие-нибудь улики, но так ничего и не нашел.