Реальная угроза

Возможно, вы сочтете меня тугодумом, но я только сейчас сообразил, о чем идет речь, и от этого неожиданного открытия нервно закашлялся. Топалова – хотя нет, какая уж тут Топалова, просто Яна, моя сестра, – повернулась ко мне и сжала мои руки в своих руках.

– Да, Алекс, этот человек мой отец. Увы. Я… я очень хочу надеяться, что ты не станешь презирать меня. Это очень важно для меня. Ты мне как брат, и я… – Она осеклась, и в ее глазах отразилось изумленное понимание. – Так ты…

– Да, – сказал я. – Не «как брат», а просто брат. Сводный. У нас с тобой общая беда – мы дети одного отца.

И тут Яна отколола номер, которого я от нее никак не ожидал – она грохнулась в обморок…

Спешно вызванный отцом доктор констатировал у Яны шок в результате сильного нервного напряжения и возможного недосыпания. Со своим диагнозом он, что называется, попал в точку: сначала изматывающий полет сквозь аномалию, потом захват корабля, плен, а на десерт – встреча с родственниками. Врач не рекомендовал приводить ее в чувство, а наоборот – сделал укол, который перевел ее обморочное состояние в крепкий, здоровый сон. Отец распорядился отвезти Яну к себе домой и не оставлять ее без присмотра.

Когда суматоха, вызванная этим происшествием, улеглась, и мы остались в кабинете вдвоем, он сказал:

– Ну, теперь мы можем спокойно поговорить.

– А стоит ли? – усомнился я. – Имей в виду: я не собираюсь бросаться тебе на шею.

Отец вздохнул:

– Да, я понимаю. И все-таки… все-таки меня огорчает твоя враждебность. Видать, тебе здорово промыли мозги за эти годы.

– Никто мне ничего не промывал! – возмутился я. – Ты вряд ли поверишь в это, но со мной даже не проводили «воспитательных работ». Только в самом начале, когда меня обучали моей «легенде», мне объяснили, зачем нужно сменить мою фамилию и говорить всем, что мои родители погибли в катастрофе. Причем объясняли очень мягко и тактично, не пытались внушить мне, что ты фашист, никто и словом не обмолвился, что по твоей вине погибло много людей. Напротив, меня предупредили, что о тебе будут рассказывать много плохого, но это все неправда, однако я должен молчать и не возражать, чтобы не выдать себя, иначе меня станут обижать. Какое-то время я в это искренне верил, тем более что порой мне встречались люди, которые восхищались тобой, считали тебя героем. Но постепенно я сам во всем разобрался и понял, кем ты был на самом деле.

– Вот именно! Об этом я и говорил. Тебе дали начальную установку, запрограммировали твое мышление и тем самым предопределили те выводы, к которым ты якобы сам пришел. Старый, как мир, прием: чтобы убедить в чем-то ребенка, нужно не запугивать его, не навязывать ему свое мнение, а покорить его притворной добротой и сердечностью. Тебя просто купили, сынок. Купили мягким и деликатным обхождением, демонстративной заботой о тебе, щедрыми карманными расходами, теми деньгами, которые лежали на твоем счету в ожидании твоего совершеннолетия.

Я хотел было возразить, что не в деньгах дело, что у меня есть своя голова на плечах, что я привык жить своим умом… Однако я промолчал, так как понял, что все это бесполезно. Я плохо помнил свои детские годы, но кое-что, связанное с отцом, крепко врезалось в мою память. В частности, то, что он всегда был убежден в собственной правоте. Моей маме (не говоря уже обо мне) ни разу не удавалось его переспорить, хотя он часто ей уступал – но при этом обязательно давал понять, что просто подчиняется женскому капризу. Для него существовали только две точки зрения – своя и неправильная.

– Я бы давно забрал тебя к себе, – между тем продолжал отец. – Но у меня не было возможности. Первый год после неудавшегося восстания наш корабль странствовал по космосу, избегая любых населенных планет. Я ждал, пока на Октавии спадет напряжение, а агенты эриданских спецслужб перестанут рыскать по космопортам всех миров в поисках сбежавших повстанцев. Во время этих странствий мы наткнулись на Ютланд. Это произошло по чистой случайности. Ребята из моей команды начали маяться от безделья, и я решил, что им будет полезно поиграть в Астроэкспедицию – Дальний Космос привлекает романтикой своей неизведанности. Когда нам встретилась эта реликтовая аномалия, мы решили не огибать ее, а пересечь из конца в конец – просто так, ради спортивного интереса. Ну и обнаружили Ютланд. Некоторое время мы потратили, чтобы утвердиться здесь, потом я связался с людьми на Октавии, в чьей верности не сомневался, и одним из первых моих распоряжений было разыскать тебя. Но оказалось уже поздно – тебя надежно спрятали и замели все следы.

– Значит, мне крупно повезло, – сказал я с вызовом. – Вот ты бы точно промыл мне мозги и постарался вырастить из меня свое подобие. А так, слава богу, я уже взрослый, и тебе меня не сломать.

Отец присел в кресло и облокотился на стол.

– Я не собираюсь тебя ломать, Алекс, – устало ответил он – Будь таким, какой ты есть. Будь самим собой. А мне достаточно, что ты мой сын и что теперь ты со мной.