Реально смешное фэнтези

В XIII веке Испания все еще была поделена между христианами и мусульманами. Советником и личным врачом султана Гранады в то время был Соломон ха-Леви. Именно он содействовал заключению союза между султаном и Фердинандом Кастильским, [70]имевшего целью свержение жестоких мусульманских правителей Севильи.

Внучка Соломона, не по годам развитая Дина, любительски занималась магией в лаборатории деда; из-за ее небрежности на волю едва не вырвался могущественный демон, заключенный в тюрьму израильским царем Соломоном. История начинается с того, что Дина планирует освобождение своего отца, Моисея, и двух двоюродных братьев, которые были взяты в плен, когда возвращались с караваном из Китая. В нижеследующем эпизоде описываются приключения спасателей. Дина призывает своего верного гнома Бубби, вливая несколько капель особого вина в рот резной лягушки.

— Момо, ну почему ты такая упрямая? Я не стал бы говорить, что сильно занят в саду, если бы это было не так, верно? Зачем мне врать?

Шляпа Бубби красовалась на небольшом столике посредине комнаты; Момо всегда считала, что без шляпы муж выглядит безнадежно молодым. Особенно с этой своей прической: короткие прямые волосы стояли дыбом, словно иглы у дикобраза. Она обожала его веселые карие глаза и курносый носишко, забавно красневший, когда его обладатель приходил в волнение.

Момо подняла взгляд от домотканой шерстяной куртки, которую она вышивала золотыми и серебряными нитками. Хотя было отнюдь не жарко, она сняла блузку без рукавов и сидела в одних только широких пижамных штанах. Бубби с беспокойством поглядывал на соблазнительные линии ее небольших, но кокетливо покачивавшихся грудей. Сейчас соски набухнут, скулил он про себя. Хо-хо, а зачем иначе она сняла блузку? Это просто провокация, заключил он.

— Зачем тебе врать? — наконец передразнила она его. — Чтобы уклониться от своих прямых обязанностей, вот зачем. Ты хочешь отправиться обратно к этой нахалке, Дине, вот зачем. Наверное, тебе кажется, что она красивее меня.

— Дина? — задохнулся он, явно шокированный обвинением.

И тут же, словно эхо, в голове зароились сумбурные мысли. А если она поймет, о чем он думает, если ее не обманут его негодующие протесты?

— Момо, — принялся он уговаривать ее, — Она же маленькая девочка, да простит тебя Господь за эти ужасные мысли.

— Ах, вот как! — взорвалась гномиха, швыряя шитье на столик, стоявший рядом с креслом. — Маленькая девочка, а? Да простит тебяГосподь, — передразнила она его. — Могу я напомнить моему мужу, честному ученому, что Ависага Сунамитянка [71]тоже была маленькой девочкой. Юной девственницей. Ты помнишь, кто такая была Ависага Сунамитянка, Дон Ученый?

Бубби смахнул комочки засохшей земли со штанов, доходивших ему как раз до колен. Сам не зная зачем, он взял со стола шляпу — просто привычный жест.

— Положи шляпу, когда я с тобой разговариваю, Дон Садовник! — Она почти кричала на него. Шляпа шмякнулась на стол, Бубби отдернул руку, словно в ее тулье притаились змеиные зубы. Момо, удовлетворенно фыркнув, прищурилась. — Отлично, так кем она была?

— Кем был кто… что? — с несчастным видом переспросил он, яростно скребя то, что его жена называла иглами дикобраза.

— Ависага Сунамитянка, вот кто! Может быть, мы о ком-то другом говорили, Дон Превосходная Память? — Вскочив с кресла, она оказалась лицом к лицу с ним. — Ависага Сунамитянка! — проревела она.

Бубби прикрыл несчастное ухо ладонью. Да что она тут толкует о сунамитах, удивился он. Что она пытается доказать? Он пожал плечами, подняв перед собой руки.

— Ее привели к царю Давиду, когда он состарился, вот что, — сдавленно фыркнула Момо, обвинительно размахивая пальцем перед носом мужа. — И знаешь зачем? — спросила она. Он решительно замотал головой, отрицая всякое знакомство с библейскими пикантными историями. — Чтобы снова разжечь огонь в его старой груди, вот зачем. Но ты помнишь, что Писание часто двусмысленно, когда речь заходит об анатомии. Когда хотят разжечь молодой огонь в старике… Ты понимаешь меня, Дон Озадаченное Лицо?

Да что с тобой такое, Момо, с каких это пор я стал стариком?

Бубби выказывал первые признаки неудовольствия: терпение его истощалось. Но Момо была отличным стратегом.

— Ты должен знать Тору, правда? Ты изучаешь Талмуд, верно я говорю? Ну вот, ни один прилежный студент не может забыть, кто такая Ависага. Но ты стареешь, — заявила она, снова укоризненно взмахнув пальцем. — А почему? Потому что ты пренебрегаешь исполнением своего долга, вот почему. Я в печали, неужели ты этого не видишь? Я единственная из женщин-гномов моего возраста не имею детей… пока. Как ты думаешь, кто я после этого? Выродок, вот кто! Ты думаешь, я долго проживу в таком стыде?

А почему ты всегда обвиняешь во всем меня? — всхлипнул он. Нос его краснел медленно, но верно — она заметила это в промежутке между обильными рыданиями. — Посмотри вокруг, — приказал он. — Плохой муж не обеспечит тебе такого прекрасного дома. — Он обвел комнату величественным жестом. — У нас есть даже свободная спальня для нашего «Маленького незнакомца»…