Реально смешное фэнтези

На перекрестке дорог он обернулся на домишко, приютившийся на склоне холма. Особняк был, конечно, не ахти, но это был его дом. Неизвестно, увидит ли он еще когда-нибудь свой дом и свою жену.

А Циндрамель сидела рядом с Псом, глядя на затухающие в очаге угли, и тихонько плакала. Но вскоре она встала, отряхнула одежду, заколола волосы шпильками, велела Псу принести его поводок и направилась за Туманные холмы к Шаране, ее старой подруге по пророческому колледжу. Путешествие было неблизкое, но Циндрамель привыкла много ходить.

* * *

Высоко на склонах Чернющей горы электрические искры отскакивали от утесов, грохотал гром, выли веремыши — словом, обстановка была соответствующая. Черные всадники, своевременно получившие прогноз от своего мага по воздушным сообщениям, махнули на все рукой и предпочли нести службу дома.

Путь был долог и тяжел — через горные перевалы такой высоты, что от нее ломило зубы, через жуткие туннели, где гигантские садовые вредители самой отталкивающей наружности прятались в темных, источающих зло кавернах. Искатели отбивались от банд одичавших коммивояжеров, промышляющих горным хрусталем, и выселенных в эти места спортивных фанатов. Они обедали на придорожных постоялых дворах, где мучительная смерть могла подкарауливать их прямо в тарелке.

Команда искателей сильно поредела. Некоторые были убиты при набегах дорков и налетах драконов. Другие, поддавшись соблазну, приняли гостеприимное приглашение обитателей деревьев или устроились на работу к гномам. Один покинул их, будучи не в состоянии выносить вид садовых вредителей.

Искателей осталось всего двое, но они, избитые и израненные, упорно карабкались по уступам к заветной цели. Ветер сбивал их с ног, холодные дождевые ручейки стекали за шиворот. Душа Хендрата изнывала под бременем ответственности, а ноги болели невыносимо.

— Вот та пещера, о которой говорил Альф, — прошептал Хендрат своему спутнику. — Где-то в ней должна быть гигантская машина с огромной черной щелью.

При мысли об Альфе, которого они потеряли много дней назад в капустной шахте, он чуть было не заплакал, но, сглотнув комок, стоящий в горле, двинулся вперед.

Пещера была глубокой и темной. Лишь какой-то слабый голубоватый свет исходил от большой квадратной панели у дальней стены.

— Тогда не медли, — сказал Хендрату его товарищ. — Только прежде чем вставить диск, дай мне хоть раз коснуться его на счастье.

Это был жалкий бродяга, бледный и немощный от слишком долгого пребывания на свежем воздухе. Хендрат встретил его, когда тот скитался в пустыне. Звали его Глум.[42] Он уже неоднократно просил Хендрата показать ему диск, но Хендрат и сам ни разу не видел его, ибо, памятуя о предупреждении Альфа, не осмеливался открывать шкатулку.

— Ни за что на свете, солнышко мое, — ответил он. — Да где же она, дорк побери?.. А, вот. — Он достал с самого дна вещмешка плоскую квадратную шкатулку.

Глум пришел в страшное возбуждение. Он долгие годы мечтал об этом моменте и не мог больше сдерживать себя. С остекленевшими от нетерпения глазами он вцепился в шкатулку.

Хендрат, понятно, не отдавал ее, и завязалась драка. Кусаясь и царапаясь, они катались по полу, мутузили друг друга кулаками и лягались ногами. Медленно, дюйм за дюймом, липкие пальцы Глума завладевали шкатулкой. Второй рукой он держал Хендрата за горло, пытаясь задушить его. Хендрат устал до предела, у него уже не было сил. Бутерброды кончились много дней назад. А этот омерзительный тип привык голодать. Он дорк знает сколько времени проводил в тайном подземном гимнастическом зале, растягивая мышцы и подвергая свой организм прочим видам самоистязания. Хендрату трудно было тягаться с ним.

Хендрат увидел, как бледные пальцы Глума открывают захваченный им приз, и издал вопль отчаяния. Но заглянули в шкатулку они одновременно, и оба разинули рот.

— Блин!! — произнесли они разом.

* * *

За чаем с крысиными мозгами, приправленными имбирем, Циндрамель поведала старой подруге историю о Походе Искателей.

— По крайней мере, хоть что-то хорошее вышло из этой затеи: Хендрат покинул наконец свой диван. Правда…

— Типичные мужские штучки, — дернула длинным носом Шарана. — Вечно хотят найти что-то получше за ближайшим углом. Для нас, подруга, все это означает только одно: будем, как всегда, без устали убираться, готовить и бегать на рынок, потому что, будь уверена, наши пророчества они пошлют подальше. Мужчинам это все, конечно, представляется по-своему. Они не учитывают самых важных вещей. Если, к примеру, мы сменим измерение, то неминуемо все имена станут крайне несуразными. Я превращусь в Шарон, а тебя будут называть какой-нибудь Цинди. — Ее передернуло.

— Мне это тоже приходило в голову, — сказала Циндрамель. — И в этом их футболе есть что-то подозрительное. И без всякого волшебного зеркала ясно, что ни к чему хорошему это не приведет.

— Да, понимаю тебя, дорогая, но что ты можешь теперь с этим поделать?

Циндрамель порылась в своей сумочке из крысиной кожи и вытащила какой-то предмет, мерцавший при свете очага.