Реальное и сверхреальное

Как такой опыт следует в конечном счете истолковывать – вот вопрос, выходящий за пределы компетентности эмпирической науки, да и за пределы наших интеллектуальных способностей, поскольку для принятия окончательного решения необходимо пройти через реальный опыт смерти. К сожалению, это событие ставит наблюдателя в положение, не допускающее объективного отчета о своих переживаниях и о выводах, из них следующих.

Сознание ограничено узкими рамками на протяжении короткого промежутка времени между возникновением и угасанием, причем этот период жизни человека сокращается на треть из-за физической потребности в сне. Жизнь тела продолжается несколько дольше: она всегда начинается раньше и очень часто прекращается позже, чем функционирование сознания. Начало и конец – неизбежные свойства всех процессов. Однако при ближайшем рассмотрении выясняется, что чрезвычайно трудно различить, где заканчивается один процесс и начинается другой, потому что события и процессы начала и окончания сливаются друг с другом и образуют, строго говоря, неразделимый континуум. Мы отделяем один процесс от другого ради их различения и постижения, хорошо сознавая, что, в сущности, всякое разделение произвольно и условно. Эта процедура никоим образом не затрагивает континуума мирового процесса, ибо «начало» и «конец» есть первичные необходимости осознанного познания. Мы можем установить с достаточной уверенностью, что индивидуальное сознание по отношению к нам завершилось. Но означает ли это, что непрерывность психического процесса тоже нарушается? Тут есть место сомнениям, поскольку сегодня утверждать, что психическое неотделимо от мозга, приходится куда осторожнее, чем пятьдесят лет назад. Психология должна сначала усвоить некоторые парапсихологические факты, к чему она едва приступила.

Бессознательное психическое, по всей видимости, обладает свойствами, которые проливают дополнительный свет на его отношения с пространством и временем. Я имею в виду те пространственные и временные телепатические явления, которые, как мы знаем, намного проще игнорировать, нежели объяснить. Здесь наука, если не принимать во внимание редкие достойные похвалы как исключения, избрала тот самый более простой путь игнорирования. Впрочем, надо признать, что лично мне так называемые телепатические способности психического доставили немало головной боли, поскольку модное словечко «телепатия» ничего, по сути, не объясняет. Ограниченность сознания в пространстве и времени настолько велика, что каждый случай, когда эта фундаментальная истина как будто опровергается, должен регистрироваться как событие высочайшей теоретической значимости, ибо он доказывает, что пространственно-временной барьер может быть преодолен. Подспорьем в этом выступало бы психическое, ведь пространство и время соотносятся с ним в лучшем случае как с относительной и обусловленной характеристикой. При определенных обстоятельствах возможен даже прорыв барьеров пространства и времени – именно вследствие существенного качества психического, то есть его относительно транспространственной и трансвременной природы. Потенциальная трансценденция пространства-времени, о которой, как мне кажется, свидетельствует множество данных, имеет столь неизмеримое значение, что она должна была бы побуждать исследовательский дух к дерзновенным усилиям. Увы, текущий уровень развития сознания настолько отстает, что в целом у нас отсутствует научный и интеллектуальный аппарат для адекватной оценки фактов телепатии, насколько те связаны с природой психического. Я упоминаю об этой группе явлений только для того, чтобы подчеркнуть, что представление о неотделимости психического от мозга, то есть о его пространственно-временной ограниченности, не является ныне такой самоочевидной и неопровержимой, как нас до сих пор заставляли верить.