Реальность миров

Заметно потеплело, и хотя под ногами всё ещё лежал подтаявший, постепенно превращавшийся в кашу, снег, а на ветках плакали сосульки, внутри у быстро шагавшего юноши всё пело и кричало о весне. Природа вокруг, в тон его настроению, сверкала в лучах приветливого, утреннего солнца. В суме, перекинутой через плечо, нёс он сапоги, на починку к городскому мастеру. Сам он был сельским работягой, слегка наивным и очень добрым юношей. Семья их по сельским меркам не бедствовала, но работать в сезон приходилось много. Пока же работы в поле не начались, сказался он больным, пожаловался родным на больной зуб и отправился в город к лекарю. Зубы у него конечно были здоровы, а причина была так, для отвода глаз. А вот поглядеть на городских девиц, помечтать о разном, да и пройтись, разгоняя застоявшуюся, зимнюю тоску — было в самый раз. Родные и соседи засыпали его конечно разными поручениями. Оно и понятно, кому охота по талому снегу да грязи в город тащиться. Юноша всё запомнил: сапоги починить, соли купить, лекарств разных не забыть. Уже подходя к городу, заметил он столпившихся у дерева подростков. Одеты те были прилично и по виду происходили явно не из бедных городских семей. Там же жалобно повизгивал пёс, которого один из них тащил на верёвке к дереву. Невдалеке за всем наблюдал потерянный, не то старик, не то так плохо выглядевшая женщина, а может и не старый ещё мужчина, кто ж этих нищих разберёт. Потерянный всё время порывался подойти к мальчишкам, но те что-то кричали, и он застывал на месте, растерянный, с трясущимися руками. Селянин уже был рядом, когда тот мальчишка, что тащил пса на верёвке, перекинул её через толстую ветку и стал тянуть что есть силы вниз. Пёс упирался, продолжая жалобно повизгивать. Живодёру явно не хватало сил, и он злобно пыхтел, не желая сдаваться на глазах у сверстников. Потерянный упал на колени и принялся в отчаянье колотить руками по снежной каше. Другой мальчишка стал помогать товарищу и вместе они смогли наконец поднять пса повыше. Животное, лишившись опоры, начало хрипеть и задыхаться, вертясь во все стороны и даже пытаясь на весу перегрызть верёвку. Юноша подбежал и с разбегу толкнул живодёров в спины, да так, что те повалились лицами в талый, грязный снег. Верёвка вылетела из их рук, пёс упал в снег и какое-то время пытался подняться. Затем всё же смог встать на все четыре лапы и, стараясь изо всех сил, побежал прочь. Его заносило в стороны, но он продолжал бежать, не прекращая жалобно и хрипло скулить. Потерянный бросился за ним, нелепо размахивая обмотанными тряпьём руками. Судя по всему, это был его пёс, а может и не его вовсе, а лишь брат по несчастью, из тех бедолаг, которых они часто и съедали в голодную зиму. Маленькие живодёры также поднялись на ноги, отряхиваясь и злобно ругаясь.

— Ты кто такой? — закричал ему тот самый мальчишка, что так хотел удавить бедного пса и при этом выхватил из ножен висевший на поясе нож с резной ручкой.

— У́нас, — ответил селянин, снимая с плеча суму.

— Какое тебе дело до наших забав? — не унимался упитанный подросток, приближаясь к обидчику.

— Псы даны людям богами для дружбы и службы. Издеваться над ними, а тем более убивать без причины, большой грех, — объяснил Унас.

— Они всё равно его сожрут с голодухи, — поддержал того, что с ножом другой живодёр, тот, что так рьяно помогал ему с верёвкой. — На чёрный день держат.

— Раз зиму пережил, то и ладно, — спокойно заметил селянин. — Не вам его жизни лишать ради забавы.

— Ха-ха-ха, — рассмеялись они все хором и стали тыкать в него пальцами. — Грязный работяга рассказывает нам о богах и учит законам. Он, наверное, возомнил себя святым отцом. Сельский святоша!

— Ваши родители должны были вам давно всё это рассказать. Жаль, что они не смогли воспитать вас должным образом. Теперь только плети, — на добродушном лице юноши блуждала снисходительная улыбка.

— Да ты знаешь кто мой отец?! — подросток уже был совсем рядом и размахивал ножом, что, как ему казалось, придавало ему значимости.

— Да кто бы он ни был, божьих законов нарушать никому не позволено. Пойди-ка сыграй лучше в прятки, пока не поранился, мелкота, — рассмеялся ему в лицо Унас.

— Мой отец командир стражи и сын магистра! Дедушка казнит тебя за твою дерзость, сельская сволочь! — было видно, что мальчишка даже с ножом боится атаковать превосходящего его вдвое по размерам селянина.

— Вали его ребята! — вдруг заорал другой балбес из мальчишечьей ватаги и бросил в Унаса камень.

Остальные подростки стали делать то же самое. Юноша пытался уворачиваться и прикрываться руками, но несколько камней попали-таки ему в голову. Внук магистра решил, что пора порезать оказавшегося к нему спиной, растерявшегося противника, и бросился вперёд, пытаясь пырнуть юношу ножом. Унас вовремя, скорее инстинктивно обернулся, помня о мальчишке с ножом и, ловко ударив того в лицо, отобрал оружие.

— А-а-а-а-а! Тебе конец, работяга! Тебя вздёрнут на городской площади! — орал вне себя от боли, злобы и обиды, магистров внук, спрятав в ладонях залитое кровью лицо. — Тебе конец!