Реальность сердца

Фиор огляделся. Неширокая комната, светлые драпировки на стенах, слишком мало тех мелочей, что составляют обстановку обжитого дома. Не особняк герцогов Алларэ, где каждая комната имеет свое собственное лицо. Спальня, в которой он лежал, должно быть, находилась в доме госпожи Эйма. То, что хозяйка не арестована, уже радовало. Но что с остальными? Чем закончилась нелепая драка?

— Сейчас я вам все расскажу. Сегодня седьмой день, — все-таки сутки, и на том спасибо. Так конец света еще не начался? Или Кларисса сочла это незначительным событием? — Герцог Скоринг арестован, этот… юноша погиб. — Ох-х… — Дом охраняют ваши гвардейцы. По здравом размышлении сержант Боре счел, что поторопился поддержать обвинение в измене. Вас решили не тревожить, пока вы не придете в сознание. Сейчас одиннадцатый час. Доктор, осмотревший вас, сказал, что рана неглубока, в постели вы проведете не более седмицы, и что вы должны были очнуться уже к вечеру, но о природе загадочного оружия и наносимого им вреда он ничего не знает, а потому и прогноз дать не может. Доктор вам знаком — весьма несносный эллонец, — Кларисса скорчила гримасу, по которой стало ясно, что это мэтр Беранже. Ему доверять можно.

— Зачем он?..

— Могу только предположить, — пожала плечами, укутанными в тонкую шелковую шаль госпожа Эйма. — Чтобы вы не продолжили сражаться. Защищая вас, герцог убил Кесслера, потом он сдался сам.

— Я… какой же я дурак! — Фиор скомкал бесполезное — совсем не согревало — одеяло, зажмурился. Попытка сокрушенно покачать головой обернулась тошным ощущением качки, словно кровать стояла на лодке, плывущей по морю в шторм.

— Я рада, что вы не заблуждаетесь на свой счет, — поджала губы женщина. Герцог Алларэ на свой счет нисколько не заблуждался. Пылкого молодого человека, возомнившего себя главой тайной службы, нужно было останавливать согласно его заслугам и положению. Сперва оглоушить чем потяжелее, потом выпороть и выставить восвояси. Фиор поймал себя на неподобающих мыслях о покойном, но не слишком устыдился. Вчера в этом доме хватало дураков и до явления господина Кесслера, а уж с визитом господина Кертора их стало неподобающе много. Зачем господин старший церемониймейстер вообще явился? А зачем полез в драку? И откуда Кесслер узнал?..

— Ему доложила Фелида Скоринг, — ответила на не заданный вслух вопрос Кларисса. — Это я виновата, совсем про нее забыла, не уследила. Она ушла поутру — и прямиком к Реми.

— Если бы не я… — Фиор прикрыл глаза, вспоминая начало драки.

— …перестаньте заниматься ерундой, Кесслер! Вы пока еще не глава тайной службы и не можете никого арестовывать. Уберите оружие и сядьте, мы все обсудим за бокалом вина.

— Вы… вы изменник! — полыхнули бешеные зеленые глаза. — Измена! Трое мужчин переводили цепкие взгляды с регента на секретаря. Кесслер прищурился, поджал губы, и, словно бросая вызов нерешительности своих подчиненных, ринулся вперед. Фиор едва успел схватить со стола положенную туда еще утром шпагу в ножнах, подставить ее под удар. Треск дерева, брызнувшие щепки и бронзовые кольца… В следующее мгновение взбесившийся юнец налетел грудью на черный предмет, за который схватился герцог Скоринг. Синяя вспышка, резкий хлопок — бруленца отбросило едва ли не к дверям.

— Алларэ, не лезьте! — рявкнул бывший регент, обнажая оружие. — Назад! Фиор не слышал и не слушал; трое стражников двинулись на противников, норовя накинуть плащи на их клинки, и он шагнул вперед, прикрывая Скоринга… Сутки спустя все это смотрелось куда глупее, чем накануне. Лучше уж было сдаться в плен обоим, чем устраивать драку, да еще и в комнате; не прошло бы и суток, как Элграс вернулся бы в столицу. Едва ли король не согласился бы выслушать объяснения — даже не оправдания — своего регента. Что тогда швырнуло герцога Алларэ в драку? Досада на свою глупую ошибку — хотел обмануться, увидеть кого-то из пропавших, вот и увидел, — или раздражение от прерванного разговора, или вообще вся злость, что накопилась с момента исчезновения Араона и Ханны? Все вместе, наверное. Глупо, до чего же глупо… Жаль Кесслера, но куда больше жаль Реми… Нужно немедленно распорядиться об освобождении герцога Скоринга, довольно с него и домашнего ареста, а если и сбежит из-под него, то беда невелика. Лишь бы сообщил, что и как собирается делать. Если собирается, конечно — и если еще можно хоть что-то делать. Потому что вчера пробил колокол, и случилось нечто большее, чем можно осознать.

Особенно, валяясь раненым на постели в чужом доме. Не имея возможности узнать слишком многое.

— Кларисса, вчера, еще до явления Сорена… Вы поняли, что произошло?

Женщина поняла сразу. Она опустила голову, потом провела ладонями по усталому лицу, по гладко зачесанным волосам. В потемневших глазах мешались недоумение и смущение, словно ей задали слишком нескромный вопрос.

— Я не поверила бы рассказавшему мне о подобном, но я видела все своими глазами и вынуждена верить. Я не все понимаю… — долгая пауза; Кларисса кусала губы. — Герцог Скоринг — весьма своеобразный человек.

— Это я заметил…