Реальный противник

— Послушай, Ян, — сказал после паузы Брилер. — А почему ты решил, что Гефеста нужно уничтожить? Если мы отыщем его, то мы можем заставить его работать на нас. В сущности, пока я — «Бригадир», он и так работает на нас, на ЮНПИС… Ведь все, что он нам передавал, до сих пор служило делу борьбы с «эксами», а не наоборот, это только с «оракулом» вышла осечка… Именно поэтому я поставил условие: курьеры должны выходить только на меня лично. Именно поэтому пришлось убрать знакомого тебе Магриуса, давно вынашивавшего планы дворцового переворота в масштабе Легиона… И «оракул» будет служить нам, юнписовцам.

— Ты заблуждаешься, Николь, — сказал Рамиров. — Ты забыл уроки истории: если новое оружие попадает в руки одной из воюющих сторон, то, рано или поздно, оно становится достоянием и другой стороны. Где гарантия, что через энное время тебя не пристукнут: либо, с целью захвата власти, милитары, либо, по неведению, юнписовцы? Я готов поспорить, что именно на это, в конечном счете, и рассчитывал наш мифический Гефест.

— Не понял, — прищурился Брилер.

— Сейчас поймешь… — (Ноги уже подчиняются полностью, руки пока — не очень). — Видишь ли, в лице Гефеста мы имеем тот самый военно-промышленный комплекс, который когда-то получал огромные прибыли за счет производства новых систем вооружения. Потом, с ликвидацией армии, этот комплекс остался на бобах и вынужден был на своих суперсовременных, оснащенных совершенной техникой, предприятиях производить всякую мелочовку мирного назначения. Понятно, что такое положение дел никак не устраивало определенный круг людей, и тогда… Тогда они решили сыграть на разгоравшемся в обществе противоборстве. Снабжая своей продукцией одну из сторон — в данном случае, Легион — эти воротилы отнюдь не стремились, чтобы «бывшие» одержали быструю победу. Нет, они как раз рассчитывали, что начнется неизбежная спираль гонки вооружений между ЮНПИСом и Легионом, на каждом витке которой потребуются все новые и новые средства… Я не исключаю и того, что им было известно, кто на самом деле стоит во главе Легиона, но им было выгодно держать язык за зубами. Так что ты, Николь, оказался всего лишь пешкой в их руках…

— Бред! — воскликнул Брилер и вскочил. — Ты все это придумал только сейчас, чтобы заговорить мне зубы! Или ты действительно свихнулся за годы одиночества и бездействия?!

И тогда Рамиров прыгнул к шапочке «оракула».

Однако Брилер успел сделать неуловимое движение, в потолке засвистело, и в метре от столика Ян будто натолкнулся на прозрачную стену. Это был непреодолимый, замкнутый в виде купола, барьер, созданный мощным силовым полем.

— С этого и надо было начинать, гуманист ты этакий, — почти добродушно сказал Брилер и залпом опрокинул в себя остатки виски в стакане. — Неужели ты вообразил, что, зная тебя, я не предусмотрю кое-каких мер безопасности?.. Барьер выдерживает натиск тяжелого танка, так что тебе его не пробить. Ты проиграл, Ян, по всем статьям!

Не отвечая, Рамиров повернулся и направился к двери.

— Мы еще не закончили нашу беседу, — усмехнулся Брилер, нажимая на кнопку в подлокотнике своего кресла, который, как убедился Рамиров, представлял собой пульт. — Поэтому я не могу отпустить тебя.

Перед дверью возникла завеса, образованная множеством блестящих лучей и переливающаяся всеми цветами радуги наподобие северного сияния. Послышалось отчетливое угрожающее жужжание, и Рамиров невольно попятился.

— «Не влезай — убьет», — пошутил Брилер. — Садись, садись, нам остается не так уж много обсудить…

Рамирову ничего не оставалось делать, кроме как вернуться в кресло.

— Давай-ка мы с тобой поговорим вот о чем, — спокойно, как во времена их совместной работы в ЮНПИСе, сказал Брилер, наливая себе очередную порцию виски. — Значит, ты все-таки хочешь добраться до нашего друга Гефеста и, образно говоря, раскроить ему череп. Допустим, что тебе это удастся, хотя я имею большие сомнения на этот счет. Но разве, с этической точки зрения, ты сможешь сделать это так, чтобы не пострадали обычные, ни в чем не повинные, люди? Сумеешь ли ты при этом не пролить ничью кровь и не причинить людям боль и ущерб? Это же невозможно, Ян! Вот ты упрекал меня в том, что я ради блага людей волей-неволей уничтожаю других людей. А разве можно иначе в борьбе со Злом? Это же цепная реакция, Ян, и стоит спровоцировать ее, как обратной дороги не будет! Это ты понимаешь?

Он в несколько больших глотков выпил содержимое стакана и поморщился:

— Фу, какая гадость!.. В принципе, все, что ты мне здесь наговорил, в известной мере имеет место быть… Я и сам не раз задумывался над этим, пока не понял: сомнения в нашем деле опасны, они разъедают душу почище любой язвы, а поэтому нужно просто делать свое дело — и все! Что же ты молчишь?

— Мне жаль тебя, Николь, — тихо сказал Рамиров. — Нет, я серьезно…

Брилер расхохотался и почти швырнул стакан на столик.