Реальный противник

Вскоре Рамиров стал чувствовать, что проигрывает. Это было интуитивное ощущение борца с многолетним стажем. Видимо, его «оракул» на какие-то сотые доли секунды отставал в предвидении от прибора противника. Было не исключено, что что-то в нем разладилось, но, скорее всего, Курьер был оснащен телохранителем более совершенной модификации… Во всяком случае, тело Яна становилось все менее послушным, удары — все более неточными. В то же время удары Курьера словно очерчивали вокруг Рамирова магический круг, который неумолимо сужался..

Постепенно действия Рамирова свелись только к постановке защитных блоков, об атаке и контрударах он — а точнее, его «оракул» — уже не помышлял. Руки и ноги начинали ныть от слишком жесткой фиксации ударов противника, и по торжествующей ухмылке Курьера Ян понял, что до конца этого невероятного поединка осталось недолго…

В сознании мелькнул панический вопль: «МЫ ПРОИГРАЛИ… ЭТО КОНЕЦ!», и он не сразу понял, кто это мысленно кричит — то ли он сам, то ли «оракул».

В следующее мгновение Рамиров оказался прижатым спиной к стене возле камина, и Курьер лишь на секунду промедлил, прежде чем нанести решающий удар. Однако, этого мгновения Яну хватило, чтобы принять решение.

В битве двух роботов, какими, по сути, являлись он и Курьер, должен был победить тот, чьи действия отличаются нестандартностью. Пользуясь аналогией Брилера, если заставить компьютер играть против самого себя, то одна из сторон в шахматной партии все-таки одержит победу. Это произойдет в тот момент, когда под влиянием законов стохастики компьютер случайно сделает за белых или за черных такой ход, который, с точки зрения опытного игрока, будет выглядеть очевидной глупостью. Но именно этот нелогичный ход выведет игру из патового равновесия, и, вопреки постулатам здравого смысла, сторона, сделавшая его, будет «обречена на победу»…

Аналогичным ходом в данной ситуации мог быть только отказ от услуг «оракула», и, разрывая путы психофизиологического контроля «оракула» огромным волевым усилием, которое по количеству условно затраченной энергии (если бы ее можно было рассчитать), наверное, равнялось жиму пятисоткилограммовой штанги, Рамиров сорвал с себя черную шапочку и швырнул ее в пламя камина.

Курьер, наконец, ударил, но «оракул» его ошибся, потому что, программируя схватку, вносил поправку на прогноз «оракула» Рамирова. Вся сила этого удара, составлявшая не менее сотни килограммов, пришлась в стену, да так, что стена содрогнулась, одна из картин, висевших на ней, сорвалась с гвоздя, а Курьер вскрикнул и перегнулся пополам от нестерпимой боли в суставах. Пользуясь этим, Ян скользящим перемещением оказался за спиной своего соперника.

Он стянул с головы не успевшего оправиться от боли Курьера шапочку и отправил ее, вслед за своим «оракулом», в огонь. После этого перевести Курьера в бессознательное состояние было уже технически несложно.

Когда молодой человек мешком рухнул под ноги Рамирову, до слуха Яна донеслось гнусное хихиканье. Он резко обернулся и увидел, что, пока они дрались, Николь Брилер успел впасть в крайнюю степень алкогольного опьянения. Парик на его голове сидел наперекос, черные очки сползли почти на кончик носа, а движения стали карикатурно-замедленными, будто двигался он под водой.

— З-значит, в-вот оно к-как, — заикаясь, пробубнил Брилер, ухмыляясь и пытаясь подняться из кресла. — Я в-всегда… ик… г-говорил, что ты, Ян… ты их всех!..

— Отключи поле, Николь, — сказал Рамиров, подходя к невидимому барьеру. — Брось свои дурацкие штучки, слышишь?

В камине что-то с громким треском лопнуло, и в комнату повалила вонючая копоть, какая бывает от горящего пластика.

Безуспешно поворочавшись в кресле, Брилер застыл и промычал:

— Ян, к-как же т-теперь, а?.. Я же — с-свинья, поял?.. Я чувствую себя по уши в д-дерьме, п-понимаешь?!.

Сквозь прозрачную завесу силового поля Рамиров увидел, что по щекам его бывшего начальника текут слезы. Ему вдруг стало ясно, что сейчас произойдет. Словно он вовсе не уничтожил «оракула», и тот по-прежнему показывал ему развитие событий в предстоящие двести секунд… Просто, чтобы предвидеть сейчас, не нужен был никакой «оракул», нужно было только обладать интуицией человеческого сердца…

— Николь! — крикнул Рамиров и ударил кулаками изо всей силы в барьер, отделявший его от кресла Брилера. Впечатление было такое, будто он бьет по бетонной стене. — Не делай этого, я прошу тебя! Не сдавайся, Брилер, не все еще потеряно!.. Всегда следует бороться до конца! Мы будем вместе драться против них, слышишь?!. Я клянусь тебе!

Но Брилер — Рамиров не узнавал его, прежде всегда невозмутимого, ироничного, не теряющего самообладания человека — окончательно расклеился.

Он задел ногой столик, тот опрокинулся и все, что на нем лежало, со звоном битого стекла ссыпалось на пол.

— Уходи, Ян, — вдруг трезвым голосом произнес Брилер. — Уходи! У тебя будет всего три минуты, чтобы выбраться отсюда… В конце коридора увидишь скоростной лифт, нажмешь кнопку Q, а если кто-нибудь попытается помешать тебе… Ты знаешь, как поступить в этом случае.