Реаниматолог. Записки оптимиста

Благо, что это произошло в медицинском учреждении, что ему стали проводить комплекс мероприятий, а прибывший фельдшер поставил трубку в трахею, обеспечив хорошую вентиляцию легких. Адреналин, непрямой массаж сердца и ИВЛ спасли его. А мы помогли пережить два первых этапа несмерти постреанимационной болезни.

Вот так просто я пишу о друге. Мы вместе, большой, дружной, отвязанной компанией, прошли все студенческие годы.

Он недавно плюнул на хирургию, достало его безденежье и вечный пресинг сверху, ушел в полевую медицину. Появились деньги, планы, жизнь налаживалась, и тут такое…

Я его недавно видел в госпитале и предложил попить чайку в ординаторской. Отказался, спешил. Ему все время было некогда. Армия. Вчера я с ним провел сутки. Впервые он был со мной так молчалив. В силу привычки я с ним разговаривал, а он слушал. Он всегда был хорошим слушателем, мы многим делились. Я ни с кем не мог быть так откровенен, мы всем делились. А тут он был молчалив, он просто слушал.

Многие родные хотят быть с близкими, находящимися в реанимации, а у меня такая привилегия, сомнительная привилегия. Тяжело держать инструмент, способный решить судьбу друга. Тяжелая ноша.

Днем приходил его школьный друг. Плачет. Горько плачет. Жена в прострации, умоляет спасти. И всех я хорошо знаю. Как тут держать холодную голову. Как не начать жалеть, не наделать ошибок. Приходится абстрагироваться.

Мы вместе, всем отделением, выцарапывали его из рук когтистой. Пока не знаю, кто победил. Но считаю – мы справились. Еще несколько дней его будут держать в искусственной коме. И даже не знаю, что тяжелее – активное участие в его судьбе или пассивное ожидание…

Парные случаи

Я как-то не очень верю в закон парных случаев, но тут такое, что случайностью это сложно назвать…

Ему нет и сорока, спортсмен, без вредных привычек. Кажется, в последнее время его беспокоили боли в спине. Принимал анальгетики.

А тут стало совсем больно. Необычайно больно. Привезли в приемный покой.

В этот момент реаниматолог собирался сдавать дежурство, довольный, что его никто в выходные не беспокоил, направлялся к начмеду.

Приемник и кабинет начмеда в одном здании.

Парень теряет сознание и через мгновение умирает. Коллега, не теряя ни секунды, начинает совместно с мед персоналом приемного отделения полный комплекс реанимационных мероприятий.

Вызывают вторую реанимационную бригаду. Перевели на ИВЛ. Непрямой массаж, на ЭКГ фибрилляция желудочков. Раз десять стреляли током, сердце стегали адреналином и лишь на двадцать четвертой минуте запустили.

Обширный инфаркт миокарда.

Транспортировали в реанимацию. Снова остановка. Снова дефибрилляции. Снова запустили. Снова сердце взвинтило ритм до ста шестидесяти. Снова восстановили. Боролись до последнего.

Удалось стабилизировать ритм, но давление пока не держит. В медикаментозной коме. Все очень серьезно. Лечим…

Завтра похороны друга и коллеги.

Лопнул

Мы, медики, нередко очкуем делать, казалось бы, очевидные вещи для облегчения страдания пациента.

Ослабленному раковой опухолью пациенту побоимся дать мощный анестетик или будем его сильно титровать, ибо возможна остановка дыхания или проблемы с сердцем.

Хирург будет до последнего лечить консервативно старика с камнями в желчном, ибо изношенный жизнью организм может не выдержать оперативного вмешательства.

А жидкость в брюшной полости у больного с печеночном асцитом терапевт боится удалить, поскольку с ней теряется так жизненно необходимый белок. А ежели ее слить одномоментно быстро, это чревато падением давления, иногда заканчивающимся фатально. Ее убирают постепенно, временно пациенту становится легче, легкие расправляются. Однако жидкость снова скапливается, в еще большем количестве.

Наш больной просил-просил сделать дырочку в животе. Живот раздуло до неимоверных величин. И в один момент жена пришла и испугалась – соседи затопили квартиру. Весь пол в зале был залит, и тут она увидела кряхтящего супруга – из живота бил фонтан. Природа сама разрешила ситуацию.

Его привезли к нам. Запредельно низкий гемоглобин, экстремально низкий белок, высоковатый биллирубин. Изменения электролитов, изменения газового состава крови. Все плохо, все пропало, а он лежит улыбается, ему хорошо, легко и жить охота.

Нам остается только восстановить параметры и не залечить его, ибо у таких пациентов очень легко сорвать компенсацию любой необдуманной терапией….

Ожоговый

К нам поступил парень с ожогами…

Площадь большая, около 25 %, это много, это ожоговая болезнь в 100 % случаев, и если ее не лечить, то в 100 % случаев возникнет ожоговый шок, от которого он, скорее всего, бы и умер. Но благодаря нашим коллегам из соседнего района он выжил. Привезли его уже в общем-то компенсированным. Нам лишь осталось его только дообследовать, подкорректировать электролитный состав крови и полечить раны.