Реаниматолог. Записки оптимиста

В этот поселок ссылали диссидентов, врагов народа. Однажды я принял одного такого. Нормальный мужик, спокойный, на лице не написано, что он враг народа, я ему вскрыл гнойник, написал больничный и отправил домой. Через день ко мне пришли кагэбэшники и, предъявив «корочки», стали обвинять в том, что я оказал помощь человеку, которому нельзя давать больничный, и вообще, таких нельзя лечить. Но я лечил всех. Да и, честно говоря, настоящей работы было немного – прооперировал аппендицит, грыжу там, ну и, пожалуй, глобального больше ничего не было. Гнойники, абсцессы, флегмоны не в счет. Но что меня вымораживало – это то, что мне приходилось лечить зубы, ну как лечить. Приходит мужик, зубы гнилые. Что с ним делать? Драть я не умею, посоветовали по телефону – ты поковыряйся в дупле, вычисти все, что можно, а потом доктор приедет и выдерет. А доктор так и не приехал, зато мне на вертолете из соседнего поселка выслали книжку про то, как правильно драть эти самые зубы. Я и драл, руки, честно говоря, тряслись, но драл.

А еще я думал, что приехал на месяц, да фиг-то там, три месяца смены не было.

Прививки отправили с сестрой делать малым народностям. На вертолете, летчик посоветовал лучше держаться. А мне было кайфово, посадили меня на место штурмана, везде стекла, все видно. Но когда он взлетел, вертушка, оторвавшись от земли, чуток поднялась и ухнула вниз, вниз, в море, я думал, сейчас ноги обмочу, не мочой, а волнами. Это жуть, внутри как будто все провалилось, когда он сделал петлю, стал подниматься вверх, в сторону гор, пролетая над тайгой, над самыми вершинами деревьев, ощущение – будто бежали над ковром, задевая колючие вершинки. За сутки таких перелетов устал как собака, эвенки, они на месте не сидели, их еще и найти нужно. И на следующий день, и через день мы вылетали ставить прививки.

А однажды меня вызвали к солдату с подозрением на аппендицит. Посмотрел я его, и вдруг вой сирен: УУУУУУ. Все исчезли. Мать честная – никого. Тока я и солдат в части. Куда все исчезли? А часть располагалась рядом со скалой, внизу шумели волны, и вдруг я вижу нечто нереальное – скала раздвинулась, деревья разошлись, и из скалы торчат стволы каких то бронебойных орудий, смотрели они в сторону океана. Потом меня предупредили, чтобы я об этом помалкивал.

А летчик этот, рассмеялся доктор, оказалось, что он военным был, отстраненным от военной авиации, круто накосячил, чуть международный конфликт не возбудил. Однажды, когда баррожировал на своем «Ми8» по некоему заданию, потерял ориентацию на местности – вот вроде и Амур, а может, и не Амур, видит люди, сел, думал, что спросит дорогу, а это китайцы, да и еще и с оружием. Они облепили вертушку, схватились за шасси, он вверх, трое прямо с высоты и выпали. Его временно, пока не замяли скандал, отстранили, ну а потом снова вернули на Большую землю, правда, уже на гражданскую авиацию.

Вот так я и куковал месяц, другой, третий. Мне уже и на учебу пора, сентябрь месяц, скоро холода, ветра, море замерзнет, и вообще будет проблематично выбраться. Я загоношился. Ночью постучали, открыл, стоит мой бывший пациент и говорит, чтобы собирал манатки, отправляемся. Как, на чем, ничего не сообщил. Мы пошли к причалу, он заставил меня забраться на большой сухогруз, но не по трапу, а по цепи. Жуть, удивительно, как я тогда еще не свалился. Потом мы залезли под брезент так и сидели. Мужик попросил меня молчать и не двигаться. Утром мы услышали звук поднимающегося якоря и рев моторов, движение. Через час, как сухогруз отплыл, мы вылезли на белый свет. Капитан нас тогда чуть не выбросил за борт, орал как очумелый, но оставил. Так я добрался до Владивостока, а дальше на поезде и до Хабаровска.

Скинул вещи и бегом в мединститут, даже под душ не успел залезть, так боялся, что меня отчислили. Но нет, они, оказывается, уже узнали, что я сбежал, и ждали. В этот же день меня отправили вместе со студентами собирать урожай в колхоз…

Затупил

Утро. Проснулся, потянулся, придремал, проснулся, потянулся, улыбнулся от мысли, что работы сегодня не будет…

Не спеша заварил кофе, поподтягивался на турнике, выпил, наслаждаясь доброму утру, чашечку кофе. Красота. Напялил халат, вразвалочку побрел в отделение. В коридоре больницы суета, кто то спешит засунуть шланг в рот, кто то стремится в попу, а кому просто узи с рентгеном сделать. Первые с нескрываемой завистью смотрят на последних, а вторые просто смотрят вниз, моля, чтобы это утро побыстрее закончилось.

Навстречу, спеша, словно задерживая диарею, ворвался в мое уютное жизненное пространство хирург:

– Здоров! Ну что, пошли?

– Пошли, – затормозил я. – А куда пошли?

– Туда…

– А зачем туда?

– Так ведь операция?

– Ёпт, какая еще операция?

– Так ведь водянка яичка нас ждет.

– Меня вообще-то никакая водянка не ждет…

– Мы же вчера договорились?

– С кем?

– Ну я ж в операционной всем сказал, что завтра будем оперировать водянку.

– Он хоть голодный?

– Ну канешь! Я не знаю, чего ты это не расслышал…

– Ладно, – только молвил я и побрел в отделение.