Реанимация солнца

Между нами и следующей высоткой раскинулось бескрайнее пустое пространство скоростной магистрали. Начищенные гладкие корпуса ховеров, бесконечным потоком мчащихся во все стороны, ослепляли яркими солнечными бликами, мешая рассмотреть дорогу. Далеко внизу, почти у самой кромки тумана, была видна площадь и кусочек парка с примыкающим к нему сферическим стеклянным куполом.

Бежать было некуда.

– Кессель… – Я обернулась к нему, нервно поглядывая на магистраль и искренне надеясь, что нам не придется скакать по пролетающим ховерам. При всех невероятных способностях шейдера, это было уж как-то слишком. – Что дальше? Только не говори, что ты не знал, что здесь тупик.

– Знал, – спокойно заявил шейдер, снимая с плеч рюкзак. На свет показался штурмовой крюк. – Это не тупик.

Я бросила скептический взгляд на далекую площадь, куда уже начали стягиваться полицейские ховеры.

– Предлагаешь спуститься по стене прямо в распахнутые объятия литианской полиции?

– Предлагаю довериться мне и не тратить время на разговоры.

Подготовка к спуску заняла меньше минуты. Хавьер подтянул ремни на наших страховочных поясах и снова соединил их так, что я оказалась лицом к нему и спиной к стене дома. Он зацепил трос, проверил крепость механизмов, проверил коммуникатор, а потом зачем-то протянул мне вибронож.

– Это еще зачем? – напряглась я.

– Объясню позже, – уклонился он от ответа. – Готова?

Плотно обхватив ногами талию Кесселя, чтобы не мешать спуску, я кивнула, и шейдер спиной вперед прыгнул в пустоту.

Секунда свободного полета, мягкое пружинящее прикосновение ног к стеклянной стене – и новый толчок опустил нас еще на несколько этажей ниже. От высоты, солнечных бликов и ветра захватывало дух, а пьянящая близость Кесселя, такого горячего под плотной кожаной курткой, лишь добавляло переживаний. Прыжок, еще прыжок…

Трос дернулся и застыл, не позволяя закончить движение. Нас качнуло в стену, и Хавьер, выпустив черные когти, зацепился за переплет оконной рамы.

Я посмотрела вниз. До ближайшей пешеходной платформы, парящей в нескольких десятков метров от нас, было по меньшей мере этажей тридцать. Подножие же самого стеклянного небоскреба терялось далеко в густом тумане.

Я вытащила из-за пояса вибронож, примерилась к толстому стеклу.

– Похоже, трос закончился. Куда теперь? В окно?

Хавьер покачал головой.

– Нет. По моей команде режь трос.

Что?

Я посмотрела на него как на умалишенного.

– А сразу спрыгнуть с крыши было не проще? Или захотелось пообжиматься напоследок?

Но шейдер, как всегда, оставил мои выпады без внимания. Он замер, будто прислушиваясь к чему-то. Я почувствовала, как напряглись под моими бедрами каменные мышцы его пресса.

– Сейчас, – коротко скомандовал он.

Тон был такой, что я не посмела возражать. Активировав лезвие, чиркнула по тросу – раз, другой, – но прочные металлические нити не поддавались.

– Не могу! – отчаянно воскликнула я.

В воздухе тускло сверкнул длинный черный коготь. Трос лопнул, и в это же мгновение Кессель оттолкнулся от стены, разворачиваясь в полете.

Время застыло. Перед глазами, словно в замедленной съемке, мелькнула отдаляющаяся стена здания, тонкие шпили центральных высоток и бескрайнее чистое голубое небо. С каждой секундой они становились все дальше, все меньше. Руки Хавьера сомкнулись за моей спиной…

Бум!

Шквальный порыв ветра ударил в лицо, буквально сдирая кожу. Меня опрокинуло на спину, а Кессель, связанный со мной страховочным поясом, повалился сверху. Шейдер как мог попытался смягчить удар, но, кажется, головой я приложилась знатно. Иначе как объяснить, что все, кроме близкого лица Кесселя, слилось в смазанный бело-голубой фон. Уши заложило от скорости и рева ветра.

Ветер, скорость, голубое небо, холод металла, пробиравший через тонкую ткань рубашки. Я нервно хихикнула. Если подумать, ушибленная голова тут совсем ни при чем. Или как раз наоборот.

Потому что только безумцу может прийти в голову идея спрыгнуть прямо на крышу скайвея, только что вылетевшего со станции пересадочного узла.

А ведь я, помнится, хотела предложить Кесселю дойти до полицейского управления пешком. Сорок минут спокойным шагом, ага. Вот и прогулялись. Правда, верхом, но какая, по сути, разница. А теперь возвращаемся в родные трущобы. Скайвеем. Почти как приличная цивилизованная пара.

Ага, конечно.

Из груди вырвался еще один смешок. Повезет, если это заодно еще окажется наша линия. Доберемся прямо до места… с ветерком…

Не удержавшись, я расхохоталась в голос.

– Кессель… – Я всхлипнула, давясь рвущимся изнутри истерическим смехом. – Хави, представляешь, я в детстве так мечтала прокатиться на скайвее! Потому что «на» – это же сверху, а не внутри. Мама всегда сердилась и говорила, что моя голова полна глупостей. Но смотрите-ка – сбылась… мечта детства. Я на скайвее.