Reasons for drinking (СИ)

— Чек за ущерб, — спокойно ответила девушка. — Ты половину бара разнес в пьяном угаре.

Том свел брови, вспоминая, что произошло полчаса назад, отматывая какие-то обрывки произошедшего. Бокал вина, эль, паб, виски, еще виски, много виски, какая-то разбитая дорога, утопленный в луже телефон, сообщение…

— Черт… — тихо выругался себе под нос Том, разом вспомнив все, что было перед тем сообщением.

Девушка расценила это по-своему.

— Совсем тебе херово?

— Тебе-то какое дело? — пофигистично и грубо отозвался Том.

— Не поверишь, впервые в жизни хочу помочь алкоголику, — наигранно вздохнула девушка и развела руки в стороны.

— Тогда просто уйди, — Томас снова уткнулся носом в землю, когда его схватили под руки и с силой потянули вверх, однако это не принесло успеха, потому что девушка была куда слабее, чем пыталась казаться.

Она неловко упала рядом с ним, отчего ее острая коленка врезалась ему в живот, заставив застонать от ещё одного очага боли.

— У меня есть это, — девушка пошевелила рукой и на Тома пахнуло запахом мяты.

Перед его лицом помахали бутылкой рома.

— Его все равно надо допить, а тебе, видимо, очень уж херово…

— Ты кто такая? — довольно невежливо выплюнул Том.

— Приехали, Паркер, — усмехнулась девушка, поудобнее усаживаясь рядом и откручивая крышку с бутылки.

Том хотел что-то ответить, но не смог.

Девушка внимательно вглядывалась в его лицо, цепляясь глазами за каждую морщинку, за каждую родинку, будто пыталась вычитать что-то, что было понятно только ей.

— Расскажешь? — она протянула ему бутылку.

— Что рассказать? — вскинулся Том.

— Почему ты громишь бары, пьёшь, как свинья, — начала загибать пальцы девушка.

— Да какая разница, — почти всхлипнул Том, опять захваченный тупой дикой болью.

— Люди говорят, что так будет легче, — она закурила, помолчала, а потом выдохнула дым прямо ему в лицо. — Но это неправда. Мне просто интересно, что могло случиться у такого беззаботного парня, как ты, красавчик.

— Беззаботный — это клево, — отмахнулся Том.

— Это все, что ты скажешь? — она опять выдохнула в него дым.

Том уронил голову на колени и зарыдал. Глухо и пугающе, девушка рядом содрогнулась всем телом, но продолжила сидеть и делать вид, будто рядом с ней не умирала личность, а просто выл какой-то зверёк, которого она может оттолкнуть ногой.

Томас рыдал долго, высвобождая все то, что скрывал в себе целый день, чем ни с кем не мог поделиться, потому что мужчина должен быть сильным, а плакать и девицы умеют.

На его плечо не легла лёгкая ладонь, как это бывает в фильмах, никто не приобнял его, не шептал какие-то тёплые глупости на ухо, но Том чувствовал, что рядом с ним сидит кто-то и выдыхает ровные клубы дыма в ночной воздух, пахнущий дождем и скошенной травой.

— Знаешь, мне не все равно, — нарушила девушка молчание.

Том ничего не ответил, тихо всхлипывая себе в колени и крепко жмуря глаза, а горячие слёзы все равно пробивались сквозь ресницы и стекали по щекам неровными полосками.

— Мне очень хочется, чтобы кто-то помог мне, когда я буду рыдать у мусорки в два часа ночи, — как-то тихо и расстроенно сказала она, после послышался звук сглатывания, а за ним чавканье отрываемого от губ горлышка бутылки.

Том надавил ладонями на глаза с такой силой, что перед ним поплыли фиолетовые круги.

— Поэтому просто расскажи мне, и я уйду с чистой совестью, — Томас услышал звук выдыхаемого дыма.

Он резко вскинул голову.

— Я тебя даже не знаю… — запальчиво начал он.

— В этом-то и плюс, малыш, — перебила его девушка. — Я не знаю тебя, ты не знаешь меня, — она как-то сдавленно охнула, — нам никогда не придётся больше смотреть друг другу в глаза, а значит тебе никогда не будет стыдно.

Том уставился в полоску рассвета над крышами домов.

— Солнце встаёт, — просто сказал он дрожащим голосом.

На этот раз промолчала она, достав из кармана толстовки пачку сигарет и протянув ему.

Томас посмотрел на ровные ряды сигарет и взял одну.

Он не курил с семнадцати лет, когда ему дал попробовать Тоби, друг детства. Они дружно сошлись во мнении, что это гадость редкостная, но иногда, чтобы почувствовать себя взрослыми, садились на крышу дома, набирали полные рты дыма и выпускали его в небо, так и не протолкнув в лёгкие. Да и делали они это неуверенно, испуганно, боясь, что какая-то особо любопытная соседка увидит это и расскажет матерям.

Где-то в районе живота что-то болезненно сжалось при этих воспоминаниях, и Том молча закурил, вместо воздуха вдохнув дым. Он тут же закашлялся, на что девушка усмехнулась.

— Не торопись так, у нас вся ночь впереди, — и она выдохнула колечко дыма.

У неё это получалось так легко и непринуждённо, будто она курила всю жизнь и дышала не воздухом, а сигаретным дымом.

— Мне нравится рассветы, — хрипло сказал он.

— А мне закаты, — она тоже просмотрела на крыши домов, на которые заря пролила клубничный сок первых лучей.

— Закат – это конец, — Том мотнул головой.

— А рассвет – начало ещё одного дня, — она сощурилась. — Избитые истины.