Ребекка с фермы Солнечный Ручей

За этим последовал новый период томительного ожидания, когда в доме было тихо, как в могиле, но вскоре в кухню вошел отец, поздоровался с Сюзан и близнецами и сказал Кларе-Белле, ткнув большим пальцем в сторону комнаты больной:

- Не ходи туда пока! Она совсем вымоталась и только что задремала. Я поеду мимо бакалейной лавки и пришлю вам еды. Доктор собирался зайти сегодня еще раз?

- Да, он должен скоро появиться, - ответила Клара-Белла, взглянув на часы.

- Хорошо. Завтра я приеду снова, как только рассветет, и если ей не станет лучше, то я попрошу кого-нибудь передать Дейлу, что не могу оставить ее, и побуду тут с вами, пока она не окрепнет,

Он был прав; миссис Симпсон “совсем вымоталась”. После пережитого волнения и напряжения бедняжка забылась странным сном-мечтой. Боль, которая сжимала ее сердце, точно стальной обруч, ослабила свою жестокую хватку и наконец покинула ее совсем, так что женщине казалось, будто она видит, как эта боль медленно плывет в воздухе над ее головой, только выглядела она уже не как стальной обруч, а как золотое колечко.

Утлая ладья, в которой она совершала свое плавание по бурному океану жизни, медленно входила теперь в более спокойные воды. Сколько она помнила себя, ее ладью носило по волнам в шторм и в бурю, бросало на скалы, ее хлестали злые ветры. Теперь же волны утихли, небо было ясным, воздух неподвижным и благоуханным, море теплым и спокойным, и солнце сушило изорванные в клочья паруса.

А потом - ведь сон всегда может сыграть с нами странную шутку - ладья исчезла, и это уже она сама уплывала все дальше и дальше - куда, она не знала и не хотела знать; ей было достаточно того, что она обрела покой, убаюканная плеском прохладных волн.

Затем появился зеленый остров, поднявшийся из морских глубин, остров, столь ослепительно сверкающий и сказочно великолепный, что она едва могла поверить своим изголодавшимся по красоте глазам. И все же он был настоящим, этот остров, так как она подплывала все ближе и ближе к его берегам, и наконец ее стопы легко заскользили по сияющим пескам и она понеслась по воздуху, как носятся бесплотные духи, пока не опустилась, мягко и тихо, у подножия раскидистого дерева.

И тут она увидела, что зеленый остров весь в цвету. Цвел каждый куст и кустик, с деревьев свисали розовые гирлянды, и даже землю покрывал ковер из мелких цветов. Редкостные ароматы, птичьи песни, нежные и мелодичные, буйство красок - все это вдруг обрушилось на ее затуманенное сознание, завладев им столь безраздельно, что она уже не помнила о прошлом, не понимала настоящего, не предвкушала будущего. Она, казалось, покинула тело и то печальное, тяжелое, что было связано с телом. Жужжание в ее ушах становилось все тише, свет постепенно угасал, птичьи песни звучали слабее и словно удалялись, золотое кольцо боли отодвигалось все дальше и дальше, пока не исчезло из виду, даже цветущий остров тихо уплыл вдаль, и остались лишь покой и безмолвие.

Доктор запаздывал, и встревоженная Клара-Белла, не в силах ждать дольше, осторожно повернула дверную ручку и вошла в комнату матери. Возле дома не было деревьев, и полная ноябрьская луна смотрела в окна без штор и ставней, освещая жалкую комнатку - некрашеный пол, серую штукатурку на стенах и белое покрывало на постели.

Мать лежала совершенно неподвижно; ее голова была повернута и немного соскользнула с подушки. Левая рука лежала на груди, а пальцы правой прикрывали ее, словно лаская и оберегая что-то драгоценное.

Лунный ли свет делал кроткое чело таким белым? Куда исчезли морщины заботы и боли? Лицо матери, которая всегда стирала и плакала, плакала и стирала, было таким радостным, словно закрытые глаза созерцали небесные видения.

“Что-то, должно быть, излечило ее!” - подумала Клара-Белла, с благоговейным чувством и почти испуганная белизной и безмолвием.

Она на цыпочках подошла поближе, чтобы взглянуть на неподвижное улыбающееся лицо, и, склонившись, увидела в тени правой руки узкое золотое колечко на одном из натруженных пальцев левой.

- Ах, кольцо пришло наконец! - радостно прошептала она. - Наверное, от этого ей стало лучше!

Она нежно положила ладонь на руку матери. Дрожь ужаса, трепет предчувствия пронзили девочку с головы до ног, когда ее рука ощутила ледяной холод. Грозное присутствие смерти, с которой она никогда не сталкивалась прежде, вдруг стало реальностью. Оно заполнило комнату, подавило крик на ее губах, приковало ее ноги к полу, остановило биение ее сердца.

В этот момент открылась дверь.

- О, доктор! Скорее! - всхлипнула Клара-Белла, протянув к нему руку в немой мольбе о помощи, а затем прижала ладонь к глазам, чтобы не смотреть. - Идите ближе! Посмотрите на маму! Ей лучше?.. Или она мертва?

Доктор положил одну руку на плечо съежившейся девочки, а другой рукой коснулся лежащей на постели женщины.

- Ей лучше, - сказал он ласково, - и она мертва.

Рассказ десятый

Воспоминания Ребекки