Ребекка с фермы Солнечный Ручей

- Да, и корову. Мне не нравятся коровы в сочинениях, - ответила привередливая мисс Дирборн.

Поездка в Милтаун не обошлась и без прискорбных последствий малого масштаба. На следующей неделе мать Минни Липучки сказала Миранде Сойер, что той необходимо обратить внимание на поведение Ребекки, которая склонна к “ругательствам и богохульствам” и не далее как в этот самый день произнесла нечто совершенно ужасное в присутствии Эммы-Джейн и Ливинга Перкинса, которые, правда, только засмеялись в ответ и погнались за ней по дороге.

Ребекка с негодованием отвергла предъявленные ей обвинения, и тетя Джейн поверила ей.

- Но все же покопайся в памяти, Ребекка, и попробуй догадаться, какие твои слова подслушала Минни, - попросила она. - Не злись и не упрямься, но хорошенько подумай. Когда они погнались за тобой по дороге? Что вы делали?

Неожиданная догадка озарила ум Ребекки.

- О! Теперь понимаю! - воскликнула она. - Сегодня все утро шел сильный дождь, вы ведь помните, и на дороге было полно луж. Мы шли все вместе - Эмма-Джейн, Ливинг и я; я была впереди. В одном месте вода ручьем текла через дорогу к сточной канаве, и это напомнило мне постановку “Хижины дяди Тома”, которую мы видели в Милтауне. Там Элиза хватает своего малыша и бежит, прыгая с льдины на льдину, через Миссисипи, а за ней гонятся собаки. Мы не могли удержаться от смеха, когда вышли из павильона, где шло представление, потому что там была такая маленькая сцена, что Элизе приходилось бегать кругами, и то собака гналась за ней, то она за собакой. Я знала, что Ливинг тоже вспомнит про Элизу, поэтому сняла плащ и завернула в него мои книжки, как ребенка, а потом закричала: “Боже мой! Река!” - именно это кричит Элиза в пьесе - и запрыгала через лужи, а Ливинг и Эмма-Джейн погнались за мной, изображая собак. Но эта глупая Минни Липучка ничего не понимает в играх. Элиза совсем не ругалась, когда выкрикнула: “Боже мой! Река!” Это было больше похоже на молитву.

- Ну, у тебя не было необходимости ни молиться, ни ругаться посреди дороги, - сказала в ответ Миранда. - Но я рада: я боялась, что дело обстоит хуже. Боюсь, тебе на роду написано причинять неприятности себе и другим, пока ты не укоротишь свой непокорный язык.

- Иногда мне хочется укоротить язык Минни, - пробормотала Ребекка, направляясь в столовую, чтобы накрыть стол к ужину.

- Ну и ребенок! - сказала Миранда, снимая очки и откладывая чулок, который штопала. - Тебе не кажется, что она чуточку сумасшедшая, а, Джейн?

- Я думаю, что она не похожа на других, - ответила Джейн задумчиво, и чуть заметная тревога отразилась на ее милом лице, - но к лучшему это или к худшему, трудно сказать, пока она не вырастет. В ней есть самые разнообразные задатки, но иногда мне кажется, что мы не способны справиться с ней.

- Что за вздор! - сказала Миранда. - Говори за себя. Я чувствую, что способна справиться с любым ребенком, какой только родился на свет!

- То, что ты так считаешь, не значит, что так оно и есть на самом деле, - с улыбкой возразила Джейн.

Открытое выражение своего мнения стало до совершенно пугающей степени входить у нее в привычку.

Глава 12

“Вот бледный мученик, взгляни”

Примерно в это же время у Ребекки, прочитавшей рассказ о спартанском мальчике, зародилась идея о необходимости какой-либо мягкой формы самонаказания, которую можно было бы применять тогда, когда она будет вполне уверена в том, что это окажется для нее полезным. Непосредственной причиной такого решения послужил случай несколько более печальный, чем те, что обычно имеют место на жизненном пути, изобилующем печальными событиями.

Облаченная в свое лучшее платье, Ребекка отправилась на чай к Коббам, но, проходя по мосту, была внезапно очарована красотой реки и оперлась о свежевыкрашенные перила, чтобы полюбоваться мощным потоком, стремительно несущимся с плотины. Опустив локти на верхнюю перекладину и склонившись вперед с восхитительной непринужденностью, она стояла там, мечтая.

Река за плотиной казалась зеркальным озером, пленяющим прелестью отраженных на его поверхности зеленых берегов и голубого неба. С другой стороны плотины было вечно кружащееся чудо воды, льющейся неистощимыми сияющими золотистыми потоками, которые терялись внизу в снежных глубинах пышной пены. То сверкающий на солнце, то мерцающий в свете летней луны, то холодный и седой под хмурым ноябрьским небом, то пробирающийся через плотину тонкой струйкой во время июльской засухи, то вздувшийся с бурной силой в апрельский паводок - сколько юных глаз вглядывалось в тайну и величие этого водопада, сколько юных сердец мечтало о будущем, опершись о перила моста и рисуя в воображении прекрасные картины на поверхности воды, исчезающие затем в “свете обычного дня”.

Ребекка никогда не проходила по мосту без того, чтобы, повиснув на перилах, не удивиться и не задуматься. В данный момент она заканчивала следующее стихотворение:

Однажды в тихом штате Мэн

В час утра золотой

Ребекка Рэндл и Эмма-Джейн

Стояли над рекой.

И Эмма-Джейн сказала вдруг:

“О, как хотела б я,

Чтоб тихой, ясною, как пруд,

Была вся жизнь моя”.