Ребекка с фермы «Солнечный ручей»

Бедная Миранда Сойер! Бесчувственное тело отказывалось подчиняться ее железной воле, и она буквально парила над бездной. Но неземные видения не представали ее взору — лишь маловажные заботы и жалкие земные тревоги занимали ее ум. Она знала на память множество молитв, но их язык был для нее чем-то отвлеченным, и с Богом, который был уже при дверях, она не находила общего языка. Если душа не научилась постигать духовную сторону жизни, то и у преддверья гроба она будет радеть только о земном.

Заточенная в стенах своей натуры, несчастная мисс Миранда оставалась слепа к надмирным видениям, потому что не умела смотреть духовными очами, и голоса ангелов не доносились до нее, потому что ни разу не попыталась она напрячь слух своей души.

Однажды утром Миранда позвала к себе Ребекку. Девушка вошла и встала возле окна. Огромное заходящее солнце озаряло ее всю, с головы до ног. В руках у нее был веселый букетик цветущего горошка. Бледное, с заостренными чертами лицо Миранды в кружевах ночного чепца на белизне подушки выглядело до крайности изможденным, и тело ее, накрытое тонким покрывалом, пребывало в полной неподвижности.

— Подойди, — обратилась Миранда к племяннице. — Я еще не умерла, не клади мне на кровать цветы.

— Ах, нет. Я их поставлю в вазу, — проговорила Ребекка и отвернулась к кувшину с водой, чтобы скрыть слезы.

— Подойди-ка поближе. Какое на тебе платье? — спросила больная слабым, надтреснутым голосом.

— Мое домашнее, из голубого ситца.

— А твое кашемировое, должно быть, выцвело…

— Нет, тетя Миранда.

— После стирки всегда суши его в темном чулане. Не забудешь про это?

— Я буду помнить.

— Что там на ферме? Мама уже сварила варенье?

— Она не написала про это.

— Вечно она пишет длинные письма, а о самом главном не скажет. Зато время, что я болею, с Марком ничего не случилось?

— Нет, ничего особенного.

— А не особенного? Все так же ленится, да? Ну, а как там будущий доктор?

— Джон будет лучшим из нас, я уверена.

— Опять ты устраиваешь всякие фокусы на кухне, благо меня там нет? Это ты поставила кофейник на окно?

— Да, тетя Миранда.

— Ты всегда так: да, тетя Миранда… да, тетя Джейн, — простонала Миранда, пытаясь пошевелить своим окостеневшим телом. — Но я то и дело узнаю, что ты делаешь вещи, которые мне не по нутру.

Наступило молчание. Ребекка подсела к кровати и робко прикоснулась к тетиной руке. Она всматривалась в исхудалое, с закрытыми глазами лицо, и сердце ее сжималось от жалости.

— Мне очень стыдно, Ребекка, что ты была на выпуске в кисейном платье. Но я не могла помочь тебе с нарядом. Когда-нибудь, в свое время, ты узнаешь причину. Я, правда, очень старалась сшить его покрасивее… Наверно, все над тобой смеялись…

— Вовсе нет, — живо ответила Ребекка. — Наоборот, многие говорили, что у нас с Эммой Джейн самые интересные платья. Издали они смотрелись как кружевные. Вам не надо ни о чем беспокоиться. Вот, я здесь, уже взрослая, окончившая школу — третьей из двадцати двух учеников класса. У меня хорошие виды на будущее. Взгляните на меня! Я большая, молодая, сильная, и я готова идти в мир, возвещая о том, что сделали для меня вы и тетя Джейн. Если вы хотите, чтобы я пока была рядом и помогала по дому, я устроюсь на работу в Эджвуд. Буду там преподавать английский и литературу. Но если вам стало получше, я бы хотела поехать в Аугуста. Там мне могут платить на сто долларов больше, если я буду еще вести занятия музыкой и внеклассные часы.

— Послушай, что я тебе скажу, — проговорила дрожащим голосом тетя Миранда. — Независимо от того, лучше мне или хуже, поезжай туда, где ты больше заработаешь. Как бы мне хотелось дожить до того дня, когда ты разделаешься с залогом, но только это вряд ли…

Она вдруг замолчала. Впрочем, за эти несколько минут она успела сказать больше, чем Ребекка слышала от нее за недели или даже месяцы. Ребекка вышла из спальни в слезах. Тетя выглядела такой подавленной, мрачной и безучастной, что, казалось, она вот-вот покинет этот мир.

Но время шло, и Миранде становилось заметно лучше. Явив и теперь, как обычно, свою неистребимую волю, она научилась вставать с постели и садиться в кресло перед окном. Она лелеяла мечту поправиться настолько, чтобы вызывать врача не ежедневно, а лишь раз в неделю. Деньги, заплаченные врачу, составляли астрономическую сумму. И Миранда невыносимо страдала, думая о том, как разорительна ее болезнь. Даже ночами ей не переставали сниться эти счета.

Постепенно в юном сердце Ребекки стали пробуждаться надежды. Тетя Джейн накрахмалила ее носовые платки, воротнички и малиновое платье из муслина. И она готова была отправиться в Брунсвик, как только врач объявит, что тетя Миранда пошла на поправку.

Поехать в августе в Брунсвик — это было пределом ее желаний. Ничего прекраснее нельзя было ни пожелать, ни вообразить. Она будет видеться с мисс Эмили, сидеть за одним столом с профессорами университета и другими замечательными людьми.