Ребекка

— Мне это и в голову не приходило, — отрезала я, и Фрэнк залился краской.

— Не сомневаюсь, что нам понравится ваш костюм, каким бы он ни был, — сказал он самым высокопарным тоном.

— Не потакай ей, Фрэнк, — сказал Максим. — Она и без того так важничает из-за этого своего драгоценного костюма, что с ней никакого сладу нет. Но ничего, Би поставит тебя на место, это единственное утешение. Она тут же все выложит тебе, если ей твой костюм не понравится. Милая Би, она всегда выглядит не к месту на таких балах. Помню, раз она нарядилась мадам Помпадур и, когда заходила в столовую, споткнулась, и парик съехал на сторону. «Чертова штука, ну и надоела она мне!» — сказала она, не понижая голоса, и кинула парик на стул. Так весь вечер и проходила без парика. Представляешь, как выглядели ее стриженые волосы при бледно-голубом атласном кринолине, или какое оно там было, это платье. Бедняга Джайлс в тот год тоже оказался не на высоте. Нарядился поваром и просидел весь вечер в баре с самым несчастным видом. Верно, считал, что Би его подвела.

— Нет, дело было вовсе не в этом, — сказал Фрэнк. — Он лишился передних зубов, когда сел на новую кобылу, и так этого стеснялся, что не хотел открыть рта.

— Ах, вот оно что! Бедный Джайлс. Он обычно очень любил всякие переодевания.

— Беатрис говорит, он обожает шарады, — сказала я. — Она сказала, они всегда ставят шарады на Рождество.

— Я знаю, — сказал Максим, — вот почему я никогда не провожу Рождество вместе с ними.

— Возьмите еще спаржи, миссис де Уинтер, и еще одну картофелину.

— Нет, право, Фрэнк, я не голодна. Спасибо.

— Нервы, — сказал Максим, качая головой. — Неважно, завтра в это время все будет позади.

— От всей души надеюсь на это, — серьезно сказал Фрэнк. — Я собираюсь отдать распоряжение, чтобы машины были готовы к пяти утра.

Я начала тихонько смеяться, глаза налились слезами.

— О Боже, — сказала я, — давайте пошлем телеграммы, чтобы никто не приезжал.

— Полно, не трусь, наберись мужества, — сказал Максим. — Мы избавимся от балов на много лет вперед. Фрэнк, у меня возникло тревожное чувство, что нам пора идти в дом. Что вы об этом думаете?

Фрэнк с ним согласился, и я нехотя двинулась вслед — мне так жаль было покидать маленькую, тесную и не очень уютную столовую, типичную для холостяцкого хозяйства Фрэнка, казавшуюся мне сегодня воплощением мира и покоя. Войдя в дом, мы увидели, что приехал оркестр; музыканты, покрасневшие от смущения, сгрудились в холле, а Фрис, еще более важный, чем всегда, предлагает им подкрепиться. Оркестранты должны были провести ночь под нашим кровом, и после того, как мы приветствовали их и обменялись несколькими банальными шутками, подходящими к случаю, музыкантов проводили в их комнаты, а затем, должно быть, показали все достопримечательности Мэндерли.

День тянулся, как последний час перед отъездом, когда чемоданы уже уложены и ты мысленно уже в пути, и я бродила из комнаты в комнату почти такая же растерянная, как Джеспер, который с укоризненным видом следовал за мной по пятам.

Я ничем никому не могла помочь, и было бы куда умнее вообще уйти из дома, взять Джеспера и отправиться на долгую прогулку. Но к тому времени, как я додумалась до этого, было уже поздно, Максим и Фрэнк потребовали чаю, а затем приехали Джайлс и Беатрис. Наступил вечер, и наступил слишком быстро.

— Все — как в старые времена, — сказала Беатрис, целуя Максима и оглядываясь по сторонам. — Поздравляю, ты ничего не упустил, ни одной мелочи. Цветы бесподобны, — добавила она, оборачиваясь ко мне. — Это вы составляли букеты?

— Нет, — пристыженно ответила я. — За все надо благодарить миссис Дэнверс.

— О… ну… в конце концов… — Беатрис не кончила фразы. Фрэнк поднес ей огонь, а закурив, она, очевидно, забыла, что собиралась сказать.

— У кого вы заказывали провизию, у Митчелла, как обычно? — спросил Джайлс.

— Да, — ответил Максим. — Не думаю, чтобы хоть в чем-то были внесены изменения; что вы скажете, Фрэнк? У нас остались с прошлого раза все записи в конторе. Ничего не было забыто, и я не думаю, чтобы мы пропустили кого-нибудь из гостей.

— Как приятно, что мы сейчас одни, — сказала Беатрис. — Помню, я как-то приехала примерно в такое же время, в доме уже было человек двадцать пять, и все оставались на ночь.

— У кого какой костюм? Максим, верно, как всегда, отказывается участвовать в игре?

— Как всегда, — сказал Максим.

— И напрасно, по-моему. Весь праздник шел бы с куда большим размахом.

— Ты можешь припомнить бал в Мэндерли, которому не хватало бы размаха?

— Нет, милый, это невозможно, все слишком хорошо организовано. Но я и правда думаю, что хозяин должен показывать пример.

— А я считаю вполне достаточным, если этот труд берет на себя хозяйка, — сказал Максим. — Зачем еще и мне мучиться от жары и неудобства и в придачу выглядеть дураком?

— О, ты говоришь сущие глупости. С какой стати ты станешь выглядеть дураком? С твоей внешностью, дорогой Максим, ты можешь спокойно позволить себе любой костюм. Тебе нечего волноваться из-за фигуры, как бедному Джайлсу.