"Ребенки" пленных не берут

Выбор какой? Готовиться к последнему бою здесь? Или возвращаться к ущелью и там рискнуть? Так без шансов же! Или дернуться на спуск? Хреновый выбор, если между нами…

Спокойно, товарищ капитан. Что-что, а застрелиться всегда успеем. Лучше сначала еще разок посмотреть карту.

Вот ущелье. Вот каньон. На хребте два крестика. Почему два нарисовано? Два перевала? Не понимаю… Еще раз отвлекись, расслабься, ни о чем не думай… Во, правильно, песенку напой: «Помнишь гранату, и записку в ней». При чем тут граната? Ни при чем… Подрываться геройски рано. Записка! Точно! Альпинисты на перевалах записки оставляли! В каменных пирамидках! Или на вершинах? Не знаю, но поискать можно, никто не мешает. Есть что-то похожее? Есть! На самом видном месте, как обычно, прячется. Разваливаю камни. Внутри ржавая консервная банка, в ней полиэтиленовый пакет. Разворачиваю бумажку. Буквы подрасплылись, но читаются. «Группа… под руководством Алексея Верина… вышла к туру…» Тур — похоже, как раз эта пирамидка. Читаем дальше: «…вышла к туру на перевал Зап. Казнок… 12 августа 2012 года… со стороны…» За два дня до начала всеобщего ядерного безумия. Где вы сейчас, ребята? Батрачите на плантациях у беков? Или давно мертвы? Стоп! «Зап. Казнок»! «Зап.»! Западный!!! А на камне стояло «В. Казнок»! Восточный! Или верхний! Но не западный. Утыкаюсь в карту. Точно! Один крестик — З. Казнок, другой — В. Казнок! И рядом они совсем. Он должен быть… поворачиваюсь в нужную сторону. Седловина второго перевала в сотне метров. Просто смотреть надо было на четыре часа от спуска! Почти назад! И тропа между перевалами набита. Хорошо так, не одним десятком ног. Еще раз смотрю записку. «Продолжаем движение в сторону перевала Вост. Казнок». Если еще живы, ребята, желаю вам счастья. Спасибо. Записка жизнь спасла хорошему человеку. Мне, то есть. Ну, еще не спасла, но все шансы есть.

Таджикистан, Фанские горы, ледник Малой Ганзы

Четыре человека и два пса быстро шли по леднику Малой Ганзы. Шли по тропе на гребне морены, не утруждаясь прочесыванием ледника. Даже если кто-нибудь и сумел сюда забраться, собаки учуют. Собаки… С каждым новым поколением они приносят всё больше пользы. Единственный минус — не везде могут пройти. Пес все же не горный козел. Вот и приходится выбирать дорогу, проходимую для мохнатых. Без псов сейчас махнули бы через Караганду, перевал сложнее, но хороший скалолаз проскочит намного быстрее. А так волей-неволей лезем на Зеленоград. Не критично, конечно, но лишний час жаль.

Вчера проверили Казнок и, уже в темноте, проскочили ВАА. За сегодняшний день надо успеть перевалить в Имат и вернуться обратно. Скучный маршрут. Единственная опасная точка — перевалы Казнок, но через них за все годы никто не приходил. Остальные перевалы слишком сложны для жителей равнин. Потому и вешают на второй маршрут страховку третьей группы. В Имат выходит несколько простых перевалов, которые по силам разведчикам Ахмадова. Правда, после зимы еще не ходили, но мало ли. У Бодхани много добра. А жадных джигитов — еще больше.

График простой. На Казноке были вечером. Убедились, что на спуске никого нет, и побежали на ВАА. На следующий день пробежались туда-обратно, а утром третьего вернулись к Казноку. За день его можно пройти. Но ночевать нужно у поворота тропы. А поворот отлично просматривается с перевала. Даже, если нарушитель умудрится спрятаться, то следы на спуске патрульные увидят еще вечером, и догонят через час-другой после заката. Скорее всего, тот даже на ночлег расположиться не успеет.

Потому Артуч и Имат контролируются намного плотнее, а на Казноке послабление — через день.

— Слышь, командир, — сказал Митька, — а зря мы Казнок так редко проверяем. Можно ведь просочиться в дырку, если повезет.

— Чисто теоретически, да. Если повезет. Тут ты верно сказал, — ответил Хорхе. — Но практически — нереально. Если только вечером пургенем накроет. Тогда мы следов не увидим. Хотел бы я посмотреть на ахмадовцев в пургене. Где-нибудь на Мутных…

Митька презрительно хмыкнул. Житель равнин в пургене на трех с половиной тысячах. Да, занимательное зрелище!

— Не хреново Санька мяса навалила, — произнес Витас, — сильна девочка! Я бы точно половину упустил.

— И пяток баранов потерял, — добавил Франсуа. — Я балдею, как она стреляет!

— По-моему, ты больше балдеешь от того, что она их разделывает голышом! — съязвил испанец.

— Нет, к такой картине быстро привыкаешь, — грустно ответил патрульный. — Вот я уже и привык. Когда точно знаешь, что красивая девушка разделась не ради тебя, а чтобы не портить одежду кровью — это не возбуждает. Да и по Лагерю они носятся не слишком одетые. Человек ко всему привыкает. Иначе в какой-нибудь Африке все мужики ходили бы исключительно перевозбужденные.

— А ты что думаешь, зачем они там на охоту ходят? — спросил Митька, и сам же ответил, — чтобы хоть какое-то время передохнуть, успокоиться. Именно из-за этого негры ничего и не изобрели. На баб отвлекались. Вон, у бушменов постоянно стоит. И где те бушмены? А европейцам смотреть было не на что, вот они с тоски и наизобретали…