Ребенок для Зверя

Игрок!

Со сколькими женщинами он так играл? И в то время, пока женат был на мне, и после… И сейчас… Он же женат! Кольцо на пальце…

— А как ваша жена к этому относится? Или это тоже не ее дело? — голос мой прозвучал на редкость жалобно и глухо, но Азат остановился.

Жадный, хищный ирбис за моей спиной превратился мрачный утес.

— Моя жена… Моя жена почему-то предпочитает играть с другим… Но я решу этот вопрос.

Понимание заставило вздрогнуть, крупно, неконтролируемо. Всем телом.

То есть… Он не снял кольца. Того самого, которое я ему надевала…

— Сколько он зарабатывает, сладкая? Что он тебе такое предложил, чего нет у меня? Может, мы договоримся? И ты рассмотришь другие варианты?

И, в очередной раз взгдрогув от осознания оскорбительности его слов, я не смогла больше терпеть!

Резко вскочив, я чудом буквально вывернулась из его жадных рук, отпрыгнула на метр в сторону двери и, задыхаясь от гнева, припечатала:

— У него есть то, чего никогда не будет у вас, господин Наракиев, — я постаралась максимально выделить тоном язвительно-вежливое обращение, — у него есть уважение ко мне, как к человеку. И любовь.

Азат пару секунд молча сверлил меня жутким черным взглядом, а потом, как ни в чем не бывало, развернулся и пошел к своему столу.

— Презентация была интересная, фру Клаус, и я хочу, чтоб вы в течение недели занялись внедрением вашей системы, с интегрированием ее в мою компанию.

Жуткий смысл его слов не сразу достиг моего затуманенного произошедшим сознания. А, когда достиг…

— Но… Но это нереальные сроки! Вы понимаете, что просто для интеграции необходимо, как минимум, пару месяцев! А внедрение, учитывая специфику…

— Мне это не интересно, фру Клаус, — надменно махнув рукой, прервал он меня, сел в свое кресло, вальяжно и лениво развалившись и посмотрел на меня прищуренным, опасно веселым взглядом, — вы же у нас — суперпрофессионал… да? Думаю, этот вызов вам по плечу… А если нет, то вернемся к вопросу соответствия вами занимаемой должности, учитывая все выплаты, бонусы и прочее… И, уже основываясь на новых данных… Опять рассмотрим мое предложение…

— Нет…

— Не торопитесь, фру Клаус… Не торопитесь… У вас ребенок, муж, насколько я знаю, студент… Ваш заработок — единственный доход вашей семьи…

Я задержала  дыхание, чтоб сдержаться и не закричать на него, жесткого игривого Зверя, не думающего ни о чем, кроме своей похоти, своего развлечения.

И, быстро забрав флеш-карту из ноутбука, коротко кивнула.

— Я пришлю вам данные до конца недели.

— Нет.

Я остановилась, вопросительно посмотрев на него. Что еще тебе надо, Зверь?

— Ты сама ко мне придешь… С полностью готовой презентацией. Поняла?

— Да. Всего хорошего.

— До свидания, сладкая…

Всего этого не объяснить Лауре, тем более не рассказать о возмутительных намеках, да что там намеках, о конкретном предложении Зверя!

Не объяснить.

Когда Лаура, печально вздохнув, выходит за порог,  я позволяю себе пару секунд посмотреть на закрытую дверь.

Я одна. Опять одна.

Как в тот день, когда очнулась в логове Зверя в первый раз.

Глава 20

—  Нет, брат, тебе определенно нужны сеансы у психотерапевта…

Адиль рассматривает мои кулаки, которые перевязывает сейчас тренер, потом переводит взгляд на лопнувшую грушу.

— Ты, я смотрю, слишком европейцем стал, брат, — хмуро поддразниваю я его, — психотерапевты… Может, и жену себе возьмешь европейку?

— Нет, брат, — смеется белозубо Адиль, — жена-европейка — это наказание Всевышнего. Женщины здесь хорошие, безотказные, и в постели изобретательные,  но в жены надо брать свою.

— Это тоже не гарант, — настроение, и без того дурное, портится еще сильнее, я с трудом дожидаюсь, пока мне перевяжут руки, и разворачиваюсь к новой груше, что уже повесили вместо испорченной.

— Ничто не гарант… — философски отмечает Адиль, — ты , кстати, отступился , я надеюсь?

— Не надейся.

— У нее ребенок маленький совсем…

— Это проблемы ее мужа. Кстати, почему у меня нет до сих пор данных на него нормальных? Наша СБ вообще работать собирается?

— Сам их строй… У меня скоро встреча.

Адиль пожимает плечами, показывая всем своим видом, что самоустраняется от проблемы. Он мне свое мнение уже высказал, больше смысла уговаривать не видит.

И это правильно. Мы уже взрослые люди, не те мальчишки, что пытались доказать что-то друг другу с помощью кулаков.

Я разворачиваюсь к груше, но не успеваю ударить, дверь в зал распахивается, и на пороге появляется высокая блондинка. Она оценивающе рассматривает нас с братом, и , клянусь, взгляд у нее очень непристойный! Так жеребцов осматривают перед продажей!

Мы с Адилем удивленно усмехаемся такой наглости, а блондинка, уперев в меня жесткий не по-женски  взгляд, решительно направляется в нашу сторону.

Я разворачиваюсь, смотрю на нее, придерживая одной рукой грушу.