Ребенок для Зверя

— Ты работал, приходил домой и уносил меня в спальню. И там мы не разговаривали, Азат! А утром ты уходил работать. На все мои вопросы о наших планах, о будущем, ты отговаривался чем-то вроде: “это не должно тебя волновать, сладкая”  и “это мужские дела, сладкая”. Понимаешь? Ты меня сознательно отгораживал! И словно забыл то, что я тебе говорила о себе в пещере! Я не хочу жить, как моя мама, мои сестры, мои тетки! Не хочу! Я хочу работать, хочу развиваться! Хочу быть свободной, в конце концов! А ты мне не позволял и шагу ступить! Если я куда-то ходила, то только с твоей мамой… Хорошо, хоть виртуальное общение мне оставил!

— Наира…

— Нет, я договорю. Азат, тот подслушанный разговор… Он был катализатором. Я сидела дома, ждала тебя бесконечно и постоянно спорила сама с собой, убеждала себя, что все хорошо. Ведь главное, что ты меня любишь, что никогда не оставишь, от всех защитишь… Ты ведь защищал… Я была тебе так благодарна… И за это одно готова была смиряться, терпеть, надеясь, что привыкну. Или что со временем ты позволишь мне если не работать, то хотя бы заниматься чем-то полезным, например, вести какую-то благотворительную деятельность… Я на все была готова, потому что… Ох… Потому что испытывала к тебе чувства, Азат. К тебе, такому, каким ты был в пещере,  и потом , со мной. Но оказалось, что у тебя двойное дно.

— Это не так, Наира… — он качает головой, хмурится, кажется, даже злится на меня.

Конечно, мужчины не любят всякие проявления эмоций, считают их слабостью. И даже разговоры про это не любят. Но я не могу остановиться, у меня словно заслонка открылась, запирающая все бушующие столько времени страсти.

— Это так. Ты меня видел своей женой, послушной, тихой, красивой. Ты так радовался,  когда узнал, что я чистая, что не обманывала тебя! А я порой думала, что было бы, если б… Если б я позволила кому-то до свадьбы? Здесь это не считается грехом, Азат.

— Не говори про это, — а вот тут он уже рычит раздраженно. Что, Зверь, даже думать про это неприятно? Что значит для тебя моя чистота? И как бы мы жили, если б ее не было?

— Я вот думаю, Азат… А как быстро ты натешился бы со мной, если б… Если б я не сохранила себя? И как скоро ты нашел бы себе другую женщину? Или женился бы? На правильной, чистой?

— Зачем ты сейчас говоришь о том, чего не было и не могло быть?

— Могло. В том-то и дело, что могло… Я сбежала не потому, что не могла жить без своего… парня. Нет, Азат. Я сбежала, потому что внезапно поняла, что ты меня не любишь. Ты любишь ту чистую девушку, покорную, правильную, образ которой себе нарисовал. А если б я была другой, то… Да ты и показал, что было бы в этом случае. Помнишь, наше первое знакомство? Уже у тебя дома? Я не забуду этого, Азат. Я затолкала эти воспоминания глубоко в себя, но они все равно проявились, когда услышала, что ты согласен с Саюмовым насчет меня. Что рассматриваешь такой вариант. То есть, получается, что все это время я жила бы под угрозой внезапно оказаться не у дел? Что, если б наскучила тебе, раздражила, сделала что-то не так… И ты бы сразу решил вопрос? Лишил меня ребенка, не думая даже о том, каково мне? Азат, я не собака, чтоб таким образом распоряжаться мной. Я была твоей… Но и ты был моим. Я так думала. А оказалось…

— Наира… — он говорит тихо, не похоже, чтоб сильно разозлился. Я даже немного удивляюсь. Раньше он бы здесь все разметал, разбросал в ярости и злобе. А сейчас… Что-то поменялось?

Впрочем, неважно. Главное, что я высказалась до конца. И больше ему знать не надо.

— Азат… Ты говорил эти слова, я не сумасшедшая. Просто для тебя, наверно, настолько проходной разговор, что ты его не и помнишь… И это тоже много говорит о ситуации. Я не скажу тебе, каким образом я сбежала, даже не надейся. Да и не важно это теперь. Важен итог.

— Подожди… Я вспоминаю… Это было… Буквально накануне того дня, как ты… исчезла, да?

— Да.

— Наира, ох, шайтан… — он подается вперед, неожиданно оказываясь совсем близко, берет меня за руки. И я не могу их отнять, настолько горячо мне сейчас в его ладонях. Жжжется, но не обжигает! Как так может быть? Смотрю ему в глаза, сейчас живые и обволакивающие. Он не играет в этот момент, совсем. Это глаза не Зверя дикого, мне привычного, а того спокойного и одновременно огненного мужчины, который так сладко грел меня в холодной пещере, — Наира… Мы вообще не про тебя говорили!

— Зачем ты обманываешь? — невероятно больно понимать, что опять обманулась… Он смотрит честно, но ведь врет! — Я слышала свою фамилию! Вы говорили про ночной клуб… Меня обсуждали!

— Сестру твою обсуждали! — резко прерывает он меня, — сестру!

— Алию? — я все еще не понимаю, глупость какая-то, — а зачем вам ее обсуждать?

— Рахмет… Я не должен говорить, это не мое дело… Но он… Он с ней связался. Сам. Уже после того, как мы с тобой выбрались из пещеры… Там очень непонятная история… Но к моменту того разговора нашего, Алия встречалась с ним. И была от него беременна.