Ребенок Дороти Стивенс

— Так что там насчет выставки, мистер Полак? — напомнила Кэти.

— Да. Это будет бомба. Термоядерный взрыв.

Он оказался прав. Наверное, даже обнаружение неизвестной ранее картины Рафаэля или Леонардо не вызвало бы такого ажиотажа. Люди, даже не имевшие отношения к живописи, прилетали со всех концов Америки и из других стран, чтобы посмотреть на работы Кэти Стивенс, девочки, возникшей в результате небывалого медицинского эксперимента внутри тела взрослой женщины, девочки, чей физический возраст едва достиг двух лет, но чье умственное развитие было уже на уровне средней школы, а художественный талант значительно превосходил многих взрослых живописцев. После окончания выставки ее работы — все, даже первые неумелые детские рисунки — были раскуплены за очень внушительные суммы. Дороти подумывала, не купить ли собственный дом, но для начала решила ограничиться переездом в двухэтажную квартиру. Дон последовал за ней; трудно сказать, на что он еще надеялся.

Само собой, Дороти и Кэти осаждала пресса, и они решили не отказываться от интервью, но, поскольку желающих было слишком много, проявляли изрядную разборчивость, так что корреспонденты менее респектабельных изданий решили удовольствоваться хотя бы Доном.

Дон к этому времени пил уже ежедневно и успел потерять из-за этого работу. Правда, ему снова удалось устроиться в компьютерную фирму, но не в такую крупную и на менее значительную должность; соответственно, зарплата его вновь уменьшилась. От журналистов он прятался, а когда один из них все же отловил его в баре на окраине, Дон сильно избил его.

Был суд. Процесс освещался в газетах, хотя далеко не так громко, как выставка Кэти. Дона присудили к крупному штрафу, хотя прокурор требовал тюремного заключения. Чтобы расплатиться, Дону пришлось взять денег у Дороти.

На другой день его вызвал к себе шэф.

— Стивенс, у нас тут серьезная фирма, а не балаган. Если вы думаете, что скандальная слава вашей жены дает вам какие-то привилегии, то вы ошибаетесь. Мне нужен программист, а не пьяница и драчун.

Собственно, это еще не было увольнением. Это было строгим предупреждением. Но Дон не стал вдаваться в детали. Он просто послал шефа в задницу.

Получив расчет, он направился прямо в бар.

— Могу я поговорить с миссис Дороти Стивенс?

— Извините, я слишком устала от интервью, — Дороти сделала движение закрыть дверь.

— Я не репортер, — об этом, впрочем, уже можно было догадаться по чопорно-безукоризненному костюму гостя. Он протянул визитную карточку. «Малькольм Р. Пауэлл. Издательство Голдсмита и Харрисона» — отливали тисненые золотом буквы. — У нашего издательства есть хорошее предложение к вам. К вам обеим, — гость лучезарно улыбнулся. — Могу я войти?

Дороти пропустила его в квартиру и указала на кресло.

— Благодарю. Не думали ли вы, миссис Стивенс, о том, чтобы написать книгу? Обо всем, что с вами случилось… о появлении Кэти, о том, как она развивалась, о вашей жизни вдвоем… И, конечно же, читателям будет очень интересен и рассказ самой Кэти о себе.

— Но… — Дороти выглядела растерянной, — я никогда не была писательницей. Я и рисовать-то не умею, это все Кэти… но для того, чтобы писать книги, у нее, боюсь, еще маловато опыта…

— Это все нестрашно, — отмел возражения Пауэлл. — Литературную обработку наше издательство берет на себя. Вам достаточно лишь рассказать о себе… вам обеим. Авторами книги будут значиться Дороти Стивенс и Кэтрин Стивенс, — он вновь обаятельно улыбнулся.

— Ну, я, право, не знаю…

— Я еще не назвал вам сумму гонорара. Я уполномочен предложить вам пятнадцать миллионов долларов. Естественно, при условии, что мы получаем эксклюзивные права на книгу…

В баре громыхала музыка и плыл сигаретный дым, подсвеченный красным и желтым; это был один из последних в городе баров для курящих. Дон пристрастился к табаку несколько месяцев назад; дома он, впрочем, не курил — это было нетрудно, ибо в последнее время он проводил там все меньше времени.

— Привет, — сказал хрипловатый женский голос.

Дон оторвал взгляд от стоявшего перед ним на стойке полупустого стакана и нехотя повернул голову налево. Рядом с ним пристроилась длинная крашеная блондинка с кроваво-красными губами, макияжными пятнами на скулах и серьгой в правой ноздре. Она курила тонкую сигарету и, похоже, пыталась делать это элегантно, но общий вид был довольно потасканный. Ей могло быть и 20, и 40 — под слоем косметики, да еще при таком освещении, трудно было разобрать.

— Дерьмовый выдался денек, верно? — изрекла она, оценив выражение лица Дона.

— Да, — односложно ответил он, думая про себя, что на самом деле дерьмовый денек выдался не сегодня, а два с лишним года назад, когда он отвозил Дороти из клиники, где ей сообщили пол младенца…

— Вот и у меня тоже, — пожаловалась крашеная. — Ты не купишь мне выпить?

— Если тебе интересно, есть ли у меня деньги, — сказал Дон, — то они у меня есть, — для убедительности он достал бумажник, помахал им и сунул обратно в карман. — Меня сегодня выперли с работы и дали расчет. А теперь давай опустим ненужные прелюдии и поедем сразу к тебе. Ты ведь этого хочешь?