Ребенок генерального, или Внеплановое материнство (СИ)

— Добрый день, — улыбнулась я молоденькой девушке, которая сидела в приёмной на этаж ниже. — Не знаешь, в кадрах есть кто? Мне нужно в своё дело пару бумаг добавить.

— Я только пришла. Но Регина обычно здесь с семь.

Я благодарно кивнула и быстро добежала до нужного кабинета. Здесь я уже была, а потому сразу узнала ту самую Регину и с порога объяснила ей суть проблемы.

Положив постановление на стол, я еле себя сдержала, чтобы не выхватить бумагу обратно, Регина же хмуро на меня посмотрела. В ее взгляде так и читалось: «Ну, чего стоишь?»

— Я жду, пока вы сделаете копию. Вам же не нужен оригинал? — не стала я дожидаться, пока она действительно начнет меня выгонять из кабинета.

— Приходи после одиннадцати. Я ещё даже технику не включала, — сухо произнесла женщина и показательно нажала на красную кнопку сетевого фильтра.

— Я подожду, — упрямо заявила я, при этом жадно следя взглядом за постановлением.

Конечно, вина была моя, что дома не осталось ни одной копии, а ведь я все ещё четко помнила наставления Маши — юриста, страницу в инстаграме которой я когда-то вела. Именно она в своё время здорово мне помогла.

— И они не выдали тебе дополнительные экземпляры? — возмущалась Маша по видеосвязи, когда я почти три года назад позвонила ей, чтобы поделиться своей победой. — Ладно, ничего страшного. Сделаешь просто пять-десять нотариально заверенных копий. Они пригодятся тебе везде. Главное, никогда и ни при каких условиях не отдавай последний экземпляр постановления. Никогда. И никому. Запомни, что это больше, чем свидетельство о рождении, которое всегда легко восстановить, и больше, чем паспорт, который восстановить труднее, но тоже не так уж и сложно. Получить копии решения органа опеки через некоторое время после его издания безумно тяжело. Рукописи не горят, а вот архивы — очень даже. И теряются тоже! А ещё на свалках оказываются. Правда, только у идиотов, но все же.

Под идиотами Маша тогда имела в виду одну из районных женских консультаций, у которой она выиграла суд. Там вообще случай был вопиющий. Работница архива просто взяла и выкинула старые медицинские карты женщин на помойку, не потрудившись их хотя бы разорвать. Тоненькие тетрадки разнес по округе ветер, и к Машиной клиентке, живущей рядом с консультацией, ее собственная карта упала прямо под ноги. Вот шума-то тогда было.

— Ладно бы ещё что-то важное было, — возмутилась Регина и резко схватила документ со стола, я же прикусила губу, гася в себе вспыхнувшее недовольство. Важное! Ещё какое важное.

Вернув наше с Ликой общее сокровище, я глянула на часы и решила, что успею вернуться в свой кабинет, который я делила ещё с четырьмя сотрудниками. И даже кофе выпить успею. Вряд ли генеральный ждал меня ровно в девять ноль-ноль.

Обратно к лифту я спешила на всех парах и никак не ожидала, что в остановившейся кабине будет находиться Бестужев. На нем сегодня чёрным был не только костюм, но и рубашка, удивительным образом оттеняющая его темные глаза. А я, увидев мужчину еще сквозь стеклянные створки до того, как те начали открываться, задумалась о том, насколько Лика была неправа.

Не на принца был похож Ян Даниилович, а скорее на злого колдуна. Чертовски привлекательного, завораживающего своей внешностью и безумно опасного для юных принцесс, которые по наивности могли принять его за настоящего сказочного принца.

— Добрый день, — первая поприветствовала я генерального, шагнув в кабину. В голову сразу пришла неуместная ассоциация про клетку с тигром. Но я поспешила тут же сосредоточиться, а то глупость моих мыслей уже начинала зашкаливать. То колдун, то тигр — что за неуместные сравнения?

Я нажала кнопку своего этажа и прижалась спиной к стене.

— Доброе утро, Майя. В кадрах вы уже были, я так понимаю, — тихо и очень размеренно ответил мне Ян Даниилович.

— Да, только оттуда. — Я мотнула головой в сторону выхода из лифта, а заламинированный документ еще крепче прижала к груди, привлекая этим внимание генерального.

Ян Даниилович опустил взгляд ниже и очень странно посмотрел, словно я забыла надеть кофту и нижнее белье вместе с ней, а прикрывало мою грудь только одно лишь постановление.

— Можно? — глухо проговорил генеральный, не отрывая взгляда от моей груди.