Ребёнок магната. Не.Разлучные (СИ)

Нужно успокоиться и срочно спасать ситуацию!

— А это… — улыбаюсь широко, боковым зрением наблюдая за напряженным Яном, — …тетя.

Наплевав на всех, приседаю и крепко Даниэля обнимаю, чмокаю горячие щечки, видимо, от переживаний температура поднялась, и нашептываю успокаивающие слова.

— Ваша сестра? — женщина обращается к Яну, а он закашливается. Боюсь его очередного срыва. Все-таки в присутствии органов опеки нужно доиграть свои роли до конца.

— Двоюродная, — поднимаюсь я и за ручку Дана беру.

— Кто еще в доме живет? — прищуривается вторая «проверяющая».

— Со всеми остальными вы уже познакомились, — выдавливает из себя Левицкий, а сам исподлобья на меня поглядывает.

Посылаю ему приободряющий взгляд, показывая, что все в порядке. И он выдыхает.

— Что же, — поднимаются гостьи, — того, что мы увидели и услышали, нам достаточно. Отчет подготовим через пару дней. Всего доброго, — и направляются к выходу.

Провожаю их взглядом — и только потом решаюсь посмотреть на Яна. Он изучает меня, эмоции считывает, прищуривается.

— Ну все, я домой поеду, — разрывает неловкую паузу Анна. И мы, как по команде, поворачиваем к ней головы.

Она руками себя обхватывает, словно спрятаться хочет от нас. Чувствует себя лишней. Тем временем Дан жмется ко мне, часики наручные ковыряет заинтересованно, еще раз говорит трогательное: «Ма».

— Я подвезу, — спускается по лестнице Эд, удивляя меня своей внезапной смелостью. До нынешнего момента он лишь исподтишка за Новак наблюдал, а она смущалась дико.

Док подходит к Анне, они переглядываются — и молча покидают особняк вместе. Может, это и к лучшему. Думаю, им есть, что обсудить.

— Мика, — зовет Ян и делает шаг ко мне.

Из комнаты выходит Адам. Интересуется, все ли в порядке. И после наших лихорадочных кивков он подзывает к себе Дана, словно специально нас с Яном наедине оставить хочет. Уводит малыша в свою комнату, что-то рассказывая по пути.

— Идем ужинать, — заботливо шепчет Левицкий и обхватывает мое запястье. — Ты весь день не ела ничего.

— Я не… — пытаюсь поспорить, но малодушно поддаюсь напору, когда Ян тянет меня за собой в кухню.

— Садись, — указывает в сторону стола. — У Пашкевича сегодня была? Это и есть твое «важное дело»? — уточняет, а сам достает прикрытые блюда из холодильника.

— Ты и так знаешь, где я была. Водитель ведь доложил, — хмыкаю я, опускаясь на стул.

Стараюсь выглядеть невозмутимой, в то время как сердце пробивает грудную клетку, а легкие сжимаются, не впуская воздух.

— По поводу своего… диагноза? — смягчает Ян формулировку.

Вдыхаю полной грудью. Левицкий ведь сам направил меня к Пашкевичу. Лечить бесплодие. И никаких других подозрений, зачем я посещаю гинеколога, у него не возникло.

— По поводу моего приговора, — блефую я, не отступая от «легенды».

Краем глаза замечаю тени в холле и, кажется, слышу шепот Божены. Помню, что и Филип где-то в доме. Совсем рядом.

Наш с Яном разговор может услышать кто угодно. Это дико пугает.

— Что сказал врач? — не унимается Левицкий.

— Все по-прежнему, — опускаю ресницы, потому что не могу лгать ему в лицо. — Чудес не бывает, — заканчиваю сипло.

Сама же ладонью по животу украдкой провожу. Где растет наше маленькое чудо.

— Все еще будет, — убедительно говорит Ян.

И подает мне какие-то бутерброды, нарезку. Сок в стакан наливает.

Желудок сводит от голода, я двигаюсь к столу. Собираюсь выбрать что-нибудь наиболее подходящее при моем токсикозе, но…

Четко ощущаю запах рыбы! Он проникает в нос, отравляет всю меня.

Нет-нет-нет! Только не сейчас.

Я ведь даже не вижу источника вони. Резко выскакиваю из-за стола.

Прикрываю рот двумя ладонями, закашливаюсь, пячусь к двери.

Но Ян преграждает мне путь на выход, бережно берет меня за талию и подводит к раковине. Воду включает. Лицо мне сбрызгивает, отчего становится легче.

— Тошнит? — догадывается сразу.

Подает стакан воды, ждет, пока я сделаю глоток. А потом вдруг хватает меня за плечи и к себе разворачивает.

— Что с тобой? — мрачнеет Ян. — Ты бледная все эти дни, постоянно норовишь сознание потерять, почти ничего не ешь, не переносишь запахи, — перечисляет он, сильнее сводя брови. — Неужели ты… все-таки забеременела?

Он говорит чуть слышно, одними губами, но мне кажется, что его голос разносится по всему особняку, забирается в самые удаленные уголки, эхом отражается от стен.

— У меня не может быть детей. Никогда, — отталкиваю его. — Твоя семья сделала меня такой. Бесплодной. Забыл?

— Не забыл, — цедит тихо. — Но если это твоя очередная ложь… — разочарованно добавляет, не закончив угрозу. 

— Нет, Ян, — пожимаю плечами. — Пусть тебе жена наследника рожает.

В очередной раз заметив мелькнувшую в холле фигуру, убеждаюсь в правильности своего выбора. К черту всех!

Пытаясь унять дрожь в теле, я сбегаю от Яна. Забираю Дана в свою комнату и не отпускаю до позднего вечера.