Ребенок (мой) моего босса

Веденеев не слышал ни слова из того, что Вероника отвечала. Ни уговоры, ни предложения поговорить в другом месте не подействовали. Казалось, у мужчины слетели все предохранители, и из него лились и лились жестокие слова. А когда Вероника попыталась утянуть его за руку, Миша оттолкнул её и замахнулся, как тогда, во время разговора с бабушкой босса.

Гордеев вступился за помощницу, но Вероника никогда бы не поверила в способность мужа ударить её. Оправдывала Мишу тем, что он лишь занёс руку. Но сейчас, с ужасом осознавая, что он может ударить, соляным изваянием застыла на месте, не в силах даже дышать от разочарования и обиды.

В последний момент её дёрнули в сторону, и кулак Миши мазнул воздух там, где только что стояла Вероника. Она обернулась и встретилась взглядом с мрачным начальником охраны. Алексей Георгиевич сухо кивнул подчинённым, и те мгновенно скрутили руки смутьяну. Михаила это не остудило, он продолжал выкрикивать оскорбления.

И если бы не Гордеев, который, появившись, неожиданно согласился на просьбу Вероники отпустить Мишу, муж её снова бы попал в полицию. И на этот раз вряд ли бы так легко отделался. Неужели Веденеев не понимает, чем рискует, заявляясь в офис Всеволода Платоновича? Все силы, которые они вложили в карьерный рост Миши, все слёзы Ники и работа на износ, всё пошло бы прахом! Кто бы взял в проект модель, зная, что мужчина часто попадает в полицейский участок?

Вероника, выдохнув с облегчением, когда Мишу отпустили, поспешила покинуть офис. Пусть будет свадьба или что угодно, лишь бы дать Веденееву возможность одуматься, не уничтожать себя самого. Хотелось плакать, но женщина не могла позволить себе слёзы. За короткое время мир перевернулся с ног на голову. Добрый ласковый муж превратился в озлобленного пьяницу, а босс с каменным сердцем пугал странным поведением и попытками банального ухаживания.

И как Гордеев не понимал, что делает лишь хуже? Этот букет, который даже на столе с трудом помещался, привлёк столько внимания, что, стоило боссу удалиться с замом в кабинет, на Веронику леденящим водопадом обрушилась ненависть и зависть женской половины офиса. Сослуживицы, не стесняясь, громко осуждали «развратное» поведение Веденеевой.

За один день Вероника в глазах общества превратилась в изменщицу, соблазнительницу и охотницу за деньгами. И это лишь начало! Сколько ещё придётся выдержать, чтобы сохранить своё счастье? Готова ли она пройти через ад ради малыша? Ника вышла из офисного здания и посмотрела на небо. Да! Она выдержит все испытания, лишь бы стать мамой и подарить жизнь маленькому существу с огромными глазёнками.

Гордеев огляделся.

– Куда Константин пропал? За мной же шёл… – Он осторожно высвободил руку. – Садись в машину, я вернусь за замом. Он будет нашим свидетелем на бракосочетании.

Вероника молча кивнула, избегая поворачивать голову, чтобы не встретиться взглядом с мужем… бывшим мужем, если верить Гордееву. Она направилась к застывшему в паре метров от входа чёрному роллс-ройсу. У машины стоял незнакомый мужчина – видимо, Всеволод Платонович всё же отпустил вымотанного Полякова и взял нового водителя. Тот неторопливо открыл дверцу и вежливо помог Нике сесть в машину.

Напротив неё сидела элегантная женщина, и от её холодного взгляда Вероника невольно вздрогнула.

– Кто вы?

Автомобиль тронулся с места, не дожидаясь Гордеева с замом, и Ника поняла, что это не машина её босса.

– Меня зовут Катерина, – представилась незнакомка, уголок тщательно подкрашенных губ её дёрнулся. – А вы, Вероника, претендуете на мои деньги.

За окном мелькали дома и деревья, Вероника молча открыла сумочку и вынула жужжащий телефон. Звонил Гордеев, но ответить Ника не успела: Катерина выхватила сотовый и передала водителю.

– Я потом его вам верну, – пообещала она. – После того, как вы меня выслушаете. Не беспокойтесь, я не причиню вам вреда.

– Куда мы едем? – уточнила Вероника.

– Скоро узнаете, – отвернулась к окну Катерина.

Ника молча изучала её. Высокая, она была одета в строгий костюм и шёлковую блузку. На стройных ногах изящные лодочки, взгляд карих глаз такой же обманчиво бархатистый, как у Гордеева. Чем дольше смотрела Вероника на брюнетку, тем больше видела сходства с Всеволодом Платоновичем. Но с Еленой Глебовной они были совершенно разными. Бабушка Гордеева излучала нордическую холодность, а в Катерине, при всей внешней неприступности, преобладали черты южан.

Когда машина остановилась, родственница Всеволода Платоновича приподняла бровь, жестом приглашая Веронику выйти. Шикарный ресторан, около которого они стояли, сверкал белоснежной плиткой, блестел прозрачными стёклами высоких дверей и панорамных окон. Всё здесь дышало роскошью и изысканностью. Одетый в алый смокинг швейцар с поклоном открыл перед посетительницами дверь, и Катерина вошла первой.