Ребенок (мой) моего босса

– Я уже вас простила, – немного резко отозвалась она и, бросив простыню, повернулась к Гордееву. – Но вы снова и снова просили прощения, будто не слышали меня. У вас слёзы в глазах стояли.

– Я испугал тебя, – улыбнулся Всеволод. В этот миг нечто, что незримо разделяло его и Веронику, будто растаяло. Он перестал стыдиться того, что стоял перед ней на коленях, а она, судя по потеплевшему взгляду, только что на самом деле простила его. – Не ожидала увидеть босса плачущим и на коленях?

– Хотелось позвонить Жукову, – тоже улыбнулась она.

Этот миг, наполненный непередаваемым уютом и атмосферой спокойной домашней нежности, Гордееву захотелось продлить навечно. Он даже дыхание затаил, наслаждаясь тем, что обычные люди называли человечностью. Увы, Всеволоду, в раннем детстве лишившемуся родительской любви, редко перепадали капли душевного тепла. Мать не могла вернуться, отцу было на сыновей плевать, а бабушка физически не была способна на простые человеческие чувства вроде любви.

Вероника, от которой Гордеев не отводил жадного взгляда, неуютно поёжилась.

– Я попрошу Кристину принести вам одежду, – смущённо потупилась она.

– Нет! – рявкнул Всеволод, заметив, что женщина пытается сбежать. Вероника вздрогнула и остановилась, а он зло скрипнул зубами: хотел показывать только хорошие стороны! С усилием улыбнулся и скрипуче попросил: – Можешь… побыть со мной немного?

Да, ночью мольбы давались намного легче. Гордеев напряжённо ждал ответа, а Вероника снова улыбнулась:

– Надо же. Всеволод Платонович не только приказывать умеет. – Смягчившись, она кивнула: – Конечно, я побуду с вами.

Вернулась к кровати и села. Гордеев опустился рядом и, попивая чай, свыкался с новым собой. Он видел, что Вероника нервничала, ведь он был почти обнажён, но ни капли неприязни не замечал. Это возбуждало, и Всеволод едва сдерживался, чтобы не повалить женщину на кровать и не впиться в её губы жадным поцелуем. Но он поклялся себе не быть как отец, а значит, сначала добьётся того, чтобы она сама попросила. В том, что это произойдёт, Гордеев не сомневался.

– Спасибо, – вернул он опустевшую чашку.

Благодарил не за чай, а за всё, что было между ними. За то, что она проявила милосердие и не оттолкнула, когда Гордеев, сражённый отчаянием и раздираемый ненавистью к отцу, прижимался к ней. За то, что не посмеялась над его слезами. За то, что тепло улыбнулась утром. За заботу…

Всеволод поднялся и объявил:

– Через пятнадцать минут встречаемся в машине. Едем в офис.

– А как же… – растерялась Вероника, но тут же взяла себя в руки и деловито кивнула. – Буду готова, Всеволод Платонович.

Она мгновенно преобразилась из домашней кошечки в бизнес-вумен, которую Гордеев привык видеть рядом с собой в офисе. Это усилило возбуждение, и Всеволод поспешил покинуть гостевую комнату, чтобы не подвергать себя большему соблазну. Может, дело в ребёнке, но вожделение к Веденеевой росло с каждым часом, и сейчас Всеволод не понимал, как не замечал её высокой груди и пухлых губ.

Мечтая о том, как Вероника упадёт в его объятия, он с предвкушающей улыбкой выбрал чёрную шёлковую рубашку, повязал шейный платок и подмигнул своему отражению. Бриться не стал, решив добавить образу брутальности. Ему двухдневная щетина идёт гораздо больше, чем мужу Вероники… Бывшему мужу! Сегодня она станет Гордеевой, и, судя по недосказанному вопросу, сама ждёт этого.

Спускаясь по лестнице, Всеволод весело насвистывал какую-то мелодию и не обращал внимания на столбенеющих при виде необычно весёлого босса слуг. Какое ему дело до них, когда у двери его ждёт Вероника. Собранная, подтянутая, волосы уложены в строгую причёску, аппетитные округлости облегает строгое платье… Гордеев не ошибся, добавив образу будущей жены мягкости.

– Прекрасно выглядишь, – признался он, внедряя в жизнь обещание показать Веденеевой свои положительные стороны.

Щёки Вероники запылали от смущения, а Всеволод вышел на улицу и направился к автомобилю. Юра выглядел помятым, будто ночевал в машине, и виновато отводил взгляд. Возможно, вчерашняя ночь не прошла для Полякова бесследно. Может, жена не пустила в дом?

Поддавшись отличному настроению, Гордеев хлопнул водителя по плечу.

– Пора тебе премию выписать, Юра, за отличную работу! И с работы пораньше отпустить не помешает.

Поляков расцвёл в довольной улыбке, а Гордеев галантно открыл перед Вероникой дверцу автомобиля, и когда женщина испуганно застыла, взял её за руку и помог сесть. Впрочем, и тогда он не отпустил Веденееву, а, наклонившись, прижал к своим губам её тонкие прохладные пальцы. Насладившись растерянным смущением, подмигнул.

– Всеволод Платонович, – осторожно уточнила Вероника, когда он уселся рядом с ней, – вчера вы заявили о том, что сегодня…

Она замолчала и легко нахмурилась.

– Что сегодня? – не сдержал он улыбки.

Не то чтобы захотелось подтрунивать над будущей женой, но она так мило кусала свои пухлые губы, когда смущалась!

– Мы отправимся регистрировать брак, – почти шёпотом закончила Веденеева.