Ребенок (не) от бывшего мужа

— Я, разумеется, знал, что ты та еще Кикимора, но чтобы до такой степени…

Макс остановился посреди почти пустой, ночной улицы и посмотрел на меня очень внимательно.

Мы гуляли после незадавшейся встречи с Мишей и Алиной. Возвращаться в номер никто не хотел. Четыре стены и одиночество сейчас стали бы худшими спутниками, поэтому мы решили проветриться.

И наша прогулка затянулась на несколько часов.

Небо украсили звезды, людей стало в разы меньше, подул прохладный ветерок и Макс, как джентльмен, отдал мне свою ветровку, в которой я едва не утонула.

— Что-то не так? — невозмутимо поинтересовалась я, пожимая плечами. — Не понравилось мое выступление?

— Ты была великолепна, — улыбнулся он, притягивая меня к себе. Я не стала сопротивляться и вскоре мы стояли в обнимку посреди тихой улочки в Праге.

— Я рада, что тебе понравилось, — прошептала я, поднимая взгляд на своего избранника.

Честно говоря, сложно было сказать, в каких отношениях мы были с Орловым. Он был невыносимой занозой в заднице. Рядом с ним все время что-то творилось. Он всегда что-то требовал. Всегда оказывался чем-то недоволен. Этакая огромная рыжая бука.

Но почему-то я не хотела сделать так, чтобы он исчез из моей жизни. Не хотела бежать от него сама, как советовала Алина.

Он был хорошим отцом, хорошим сыном и мог стать хорошим мужем.

Не знаю откуда, но во мне была эта уверенность и я ничего не могла с ней поделать.

— Я всегда знал, что ты та еще колючка, но не осознавал до кокой степени, — усмехнулся Орлов.

— Бойся меня, человек, — хмыкнула я в ответ, утыкаясь носом в его грудь. Выше достать все равно было нереально.

— Я рад, что эта встреча состоялась. Да, она не дала того результата, на который я надеялся, но мне все равно почему-то стало легче. Даже не знаю, почему. И я был рад увидеть брата.

— Это еще не конец…

— В смысле?

— А ты как думал, что я отступлюсь? Да черта с два!

— Но…

— Я сказала, что они простят тебя, значит – простят! Я просто не оставлю им другого шанса…

— Ладно…

Сказано – сделано!

— Вы хотите что?! — вскрикнула Алина, вскакивая с диванчика.

— Сядь, пожалуйста, — ласково попросил ее Михаил, подняв взгляд.

Спустя три дня после нашей толком несостоявшейся беседы мы снова собрались в ресторане отеля, в котором остановились.

Было видно, что это инициатива скорее Миши, потому как Алина была настроена воинственнее.

— Миша, ты что, серьезно?! Будешь их слушать?! Об этом и речи быть не может!

— Я знал, что рано или поздно так и будет, — спокойно ответил своей супруге Михаил.

— Нет, нет и еще раз нет!

— Мы не просим отдать ее на совсем, просто иногда видеться…

— Ты заявляешь свои права на ребенка, от которого отказался, черт тебя возьми! Являешься несколько лет спустя и требуешь Мию?! Да я тебя со свету сживу раньше, чем отдам дочь!

— Ты меня не слышишь, я не прошу ее отдавать, я прошу дать мне видеться с ней. Иногда забирать домой, в Россию…

— Ни за что! Мир скорее перевернется, чем я дам тебе приблизиться к Мие! Ты ее, считай, продал!

— Алина, хватит!

На всеобщее удивление, говорившим оказался Миша.

— Он – ее отец. Я всегда знал, что это время придет. Что мой брат очухается и заявит свои права на дочь. Скажем так, я рад, что он делает это в правильном контексте. Он не требует. Просит. И просит не так много. мы можем ему это дать.

— Ты шутишь… должно быть, ты шутишь… — Алина бросила на супруга не верящий взгляд.

— Послушай, милая, я понимаю, что тебе, вероятно, тяжелее всех. Ты – мать. Но они правы, — Миша кивнул в нашу сторону, — она ему родная. И мы все друг другу родные. Да, вряд ли мы будем собираться на семейные ужины или отмечать вместе праздники, но мы можем сохранить человеческое лицо. Он – ее отец, понимаешь? Он – дядя Миры и Матвея. И я очень хочу верить, что он и правда сожалеет. Если так, то у нас есть шанс хоть что-то исправить. Дедушка бы этого хотел…

Алина замолчала, отводя растерянный взгляд в сторону.

— Чтобы не быть голословным, вот… тут у меня кое-что есть.

— Что это? — Михаил нахмурился, обводя взглядом тонкую папку, которую Макс положил перед ним на стол, сдвигая в стороны чашки с кофе.

— Здесь завещание. После того, как меня не станет, все, что когда-либо принадлежало нашей семье, будет поровну поделено между нашими детьми. Матвеем, Мирой, Мией и Милой. Если у Мирослава появятся дети, они тоже сюда будут включены.

Воцарилось недолгое молчание, которое прервала Алина.

— Думаешь, лично я куплюсь на этот дешевый фарс?! Делаешь красивые жесты, чтобы мы поверили тебе и отдали дочь?! Заберешь ее и все, да, будешь действовать, как обычно – угрозами, шантажом и прочими непотребствами! Я тебя слишком хорошо знаю!

— Алина, перестань, — устало попросил Миша.