Ребенок от брата жениха

Матвея в доме я не вижу. Неужели он догадался о правде и вообще куда-то уехал? Становится холодно. Размышляю, как пережить этот вечер, но не подозреваю, что через минуту буду думать уже совсем о другом.

— Ну что, едем к твоей маме? — Иван приходит из кабинета отца к кухонной зоне, где я так и не притронулась к чаю.

— Мм… Да.

Элла щебечет — вы толком не посидели. Выдавливаю улыбку, иду к Златке. Дочка сидит, нахохлившись, в кресле и обнимает своего игрушечного кота. У меня внутри щемит от нежности. Присаживаюсь рядом, целую любимый лобик и… Понимаю, у ребенка температура.

Иван уже пошел к машине. Эллу тоже не видно, может, вышла с сыном. Собираю Злату, сегодня мы будем ночевать у моей мамы. Дальше посмотрим, что скажет врач. Засада, конечно. Делать хорошую мину с Ваней я больше не могу, переезд с больным ребенком невозможен. А у мамы гостей полный дом, вернутся через пару дней. Хоть волком вой.

Выхожу к воротам с дочкой на руках. Ваня сияет, у него приподнятое настроение.

— Может, сразу заедем в итальянский за пиццей? — предлагает он. — По пути.

Выдыхаю.

— Вань, у Златы температура. Пожалуйста, отвези нас быстрее к моей маме.

Улыбка слетает с лица парня, и оно вытягивается.

— Когда она заболела? Почему ты не сказала?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мне кажется, или в его тоне нотки брезгливости. Становится совсем противно. Наверное, просто вызову такси.

— Я и сама не знала. Она горячая стала только что.

Элла моргает накрашенными глазами, смотрит то на меня, то на сына.

— Мне сейчас нельзя заражаться, — сообщает бывший жених, — у меня важные процессы на работе.

Хочется его стукнуть. Но обижаться я должна только на саму себя. Тем временем, в разговор вступает Элла.

— Оставайтесь здесь, — предлагает она, — девочка переночует в комнате Матвея, он в поездке. А ты, Ваня, ляжешь внизу. Только сначала пригласим врача.

— Нет, спасибо, я вызову такси.

Светлые глаза Ивана округляются. Он шагает ко мне.

— Мама говорит логичные вещи, ну куда ты собралась?

Его голос звучит довольно-таки холодно. Он говорит со мной как с глупышкой. Видит бог, я до последнего держала себя в руках.

— Иван, я сама знаю, как лучше сейчас поступить! Господи, да я даже расстаться с тобой не смогу без вмешательства твоей мамы…

Последнюю фразу говорю тихо, даже не знаю, услышали ли они. Брови Ивана сдвинуты, Элла что-то еще говорит. Я шарю в сумке телефон, чтобы вызвать машину. За спиной раздается какой-то шум. Внезапно дочка начинает прямо-таки рваться из моих рук.

Не удерживаю ее одной, она спрыгивает на землю. Поворачиваюсь за ней, от ворот идет высокий мужчина.

— Папа!

* * *

Матвей

На фоне всего того, что я передумал за последние дни, этот крик обжигает внутренности. В отличие от меня, малая во всем на сто процентов уверена. Она просила папу, и вот он я. Бежит ко мне пулей, на заднем плане застывшие фигуры наших родственников.

— Папа! Они ругают маму.

Теперь моя очередь удивляться, что там еще происходит.

— Это почему?

Сажусь на корточки перед кнопкой.

— Я болею.

Живот так резко подводит незнакомым до этого дня волнением. Внимательно смотрю на ребенка. Дышит тяжело, в свете уличных фонарей заметен румянец. На всякий случай, поднимаю ее на руки. Идем к семье.

Милена впивается в меня взглядом, тоже совсем больным. У меня были очень веские причины уехать на несколько дней. Думал заодно отстраниться, посмотреть на всё со стороны. Я решил спросить ее прямо и я… поверил? Душой да, но в мозге сидит червячок — а не лох ли я? Впрочем, сейчас забываю заморочки. Кажется, «папа» чертовски вовремя вернулся.

— Всем добрый вечер, — говорю совсем не ласковым тоном, — что тут за сбор?

Иван смотрит пристально то на меня, то на Злату. Наверное, его высокоразвитый мозг не может понять причину поведения девочки. На лице матушки удивленная гримаса, рот открывается и закрывается. Милена просто бледная как полотно.

Мама отмирает первая.

— У малышки, наверное, совсем подскочила температура. С чего она называет Матвея папой? Сын, Злата заболела, мы уговариваем Милену переночевать здесь. А она куда-то ехать собралась.

Смотрю на брата, на его лице сочувствия не наблюдается. Наоборот, едва я подошел с девочкой, он сделал пару шагов назад.

— Наверное, сильный вирус, — говорит он, — осторожнее, Матвей.

Глажу Златку по спине. Цежу сквозь зубы.

— Я сильнее.

— Девочка так часто болеет… — бухтит мать.

У Милены уже влажные глаза. По-моему, она из последних сил держится. Что бы я о ней не думал, ее слабость вызывает одно желание — защитить. План рождается мгновенно.

— Я отвезу её к Кононову. Пусть ребята посмотрят.

Называю фамилию давнего друга отца, у него частная клиника. Мама его прекрасно знает.

— Да. Наверное, так и надо, — бормочет она.

Мама, в отличие от Ивана, тоже взволнована и не спорит. А вот брат сдвигает брови.

— Можно вызывать доктора сюда. Отдыхай с дороги, Матвей.

По-моему, мальчик решил поупрямиться не в то время. Понимаю, я все же зол на него за Милену. Хотя он ни в чем не виноват. Впрочем…

— Как скажет мама ребенка.