Ребенок от брата жениха

Проходит в гостиную, потирая ладонями плечи. На ней какая-то простецкая светлая кофта, черные джинсы. Но у меня аж кадык застывает от сексуальности этого образа. Здоровье малышки вне опасности и я начинаю думать о чем-то еще. И это «что-то», покачивая стройными бедрами, проходит мимо. Хочу их сжать, крепко. Чтобы она ойкнула от предвкушения и легкой боли. Трясу головой…

— С чего ты взял, что я была замужем?

Еще с телефоном я сел на подлокотник дивана. Девушка встала напротив, наши глаза практически на одном уровне. М-да, не для всех откровенных разговоров она сегодня закрыта.

— Я видел фотографии. Они были сделаны через день после… После нашей ночи, — сглатываю, — и они были реальными. Ты в свадебном платье, ресторан. Кажется, зал регистрации.

Лицо Милены на мгновение застывает. Запрещаю себе допускать мысль, что она попалась. Пусть сначала ответит. Девушка вдруг шумно выдыхает.

— Это же была фотосессия! Разве ты не понял? В журнале.

Щурюсь.

— Я смотрел не журнал, а снимки в телефоне.

Мила хмурится.

— Кто тебе их показал?

Они с Инкой, вроде бы, подруги. Но выгораживать ее не вижу смысла.

— Инна Моржова.

Милена качает головой.

— Она ходила со мной за компанию. Наверное, нащелкала. Это просто фотки для маленького издания… Такие, о доме и разных женских темах. Даже не глянцевый формат. До родов я подрабатывала фотомоделью.

Бывает же, блять, такое! Срываюсь с места, подхожу к узкому шкафу. Здесь отец хранил коньяк и редкие книги. Кулак сам собой заносится над стеклянной поверхностью. С силой замахиваюсь и… рука зависает в пяти сантиметрах от стекла. Рядом спит Злата.

— Ай! — Милена не сдерживает крик.

Трясу головой.

— Не бойся.

Молчим. Я прихожу в себя, Милена набирается смелости. Но начинаю говорить опять я.

— Все эти годы я считал, сразу после нашей ночи ты вышла замуж. Решил, наш секс был случайным загулом. И… О тебе самой я думал, мягко говоря, нелестно.

Милена тяжело дышит.

— Почему ты сам не пришел? Не увидел, как я живу?

Черт, мне снова хочется всё здесь разгромить. Только нахождение рядом двух принцесс держит в узде мои мышцы.

— Был дураком, молодым… Мозги забили проблемы с отцом, — усмехаюсь, — не знаю, есть ли мне оправдание.

Поднимаю глаза на Милену, она пожимает плечами. В голове впервые за все это время сквозит вопрос — сможем мы еще быть вместе? Простит она?.. Но главное, что я хочу узнать…

— Злата — моя дочь?

Щеки Милы мгновенно вспыхивают. Она глотает воздух ртом, отходит от меня на несколько шагов. Как будто так чувствует себя безопаснее. Наконец, начинает говорить.

— У меня никого не было задолго до тебя и после… Я начала встречаться с Иваном год назад, до этого была одна.

— То есть?! — не выдерживаю и снова повышаю голос.

Девушка вздрагивает. Дьявол! Со свистом выдыхаю воздух.

— Милена?.. — говорю уже мягче.

— Да, Адмиралов, это твой ребенок.

Уже вроде не шок, я ходил с мыслью об отцовстве последние дни. Но ответ Милы вколачивает последний гвоздь в ситуацию. Я — отец. Не знаю, благодарить бога или черта. Превозмогаю желание зайти в комнату, где спит дочка, и посмотреть на нее. Последнее, что я сейчас хочу, пугать кнопку.



Гнобить Милену тоже не в моих планах, тем более, она и так еле жива от страха. Смотрит ошалелым взглядом, губы дрожат.

— Почему ты не сказала? — все-таки спрашиваю я. — Не нашла меня? Да через ту же Инку! Я был бы рядом и имел право…

Милена отходит еще дальше. Трогает тяжелую темную штору. Позволяю, не двигаюсь с места.

— Да, у тебя были права, Матвей. Именно поэтому я молчала. Не представляешь, каким шоком для меня стало увидеть две полоски. И потом, когда беременность подтвердил врач. Но в первую секунду я полюбила этого ребенка больше жизни, и одна мысль, что его отнимут…

Внутри опять щемит так, что хочется схватиться ладонью за пресс. Я любил отца, люблю мать. Есть родные, друзья, к которым я тепло отношусь. Но в первый раз эмоции, связанные с другими людьми, для меня настолько острые. Дьявол, я бы тоже мог видеть тест, дергаться в машине или в коридоре клиники, пока она у врача.

— С чего ты это взяла?

Мила прикусывает губу.

— Я знала, кто такой твой отец. И я тоже была молода, Матвей, и меня некому было защитить. Тем более, ты не объявлялся. Я не врала… Просто не стала подавать о себе знать.

Я тоже не подавал о себе знать. В этом у нас полная взаимность. Уже даже кулаки не сжимаются — смысл?

— Что теперь? — спрашиваю мать моей дочери.

Милена снова теребит чертову штору.

— С Иваном я расстанусь. И я должна рассказать ему обо всем.

Внутри обжигает. Да, есть моя семья, и она будет шокирована новостями. Что же, мне не привыкать быть изгоем. Хотя на этот раз так не хотелось. Но какие мотивы у Милены?

— Думаешь, он не примет факт нашей прошлой связи?

Милена хмурится. Внезапно замечаю их схожесть со Златкой. Среди всей это вакханалии хочу улыбаться.

— Я не знаю, — пожимает плечами Мила, — и не буду просить его об этом. Нам не надо больше быть вместе.

— Почему?

Не могу больше держаться, подхожу к ней ближе. Вижу красные пятна на шейке, по телу пробегает ток.