Ребенок от Деда Мороза

Я не верю своим ушам. И тем более не верю наглой самодовольной физиономии босса, который снова привлекает меня к себе в объятия. Приникает к моим губам нежно и одновременно страстно. Ненасытные губы терзают мой рот, язык огненным потоком продвигается вглубь, и у меня вырывается стон. Это слишком сказочно, невероятно, так не бывает! Меня охватывает непонятное, пугающее чувство. Как же мне хочется раствориться в объятиях босса, обхватить его за шею, слиться с мускулистым телом, ощутить его силу и страсть. Чувствую, что Герман сильно возбужден, потрясенно замираю обнаружив это, и чуть отстраняюсь. Самойлов ослабляет натиск, словно поняв мое замешательство, губы его становятся нежными, очень ласковыми. Обнимающие меня руки — уже не тиски.

Но так еще страшнее. Я могу противостоять мужскому напору, нашему обоюдному желанию, но я беззащитна против нежности. О Боже, только сейчас осознаю, что стою на краю пропасти, постепенно лишаясь воли и способности рассуждать здраво…Не могу оттолкнуть, отказать себе в наслаждении его поцелуями.

Кажется, проходит целая вечность, прежде чем Герман отрывается от моих губ, Встретив его горящий взгляд, понимаю, что это не все. Он не планирует ограничиться поцелуями. А я… могу лишь смотреть молча, призывая на помощь все свое благоразумие, которого нет. Оно исчезло, испарилось. Сейчас для меня существуют лишь его безумно красивые, голубые, манящие своим блеском глаза. Герман обхватывает пальцами мой подбородок и с невероятной нежностью проводит большим пальцем по моим губам, и я трепещу от этого прикосновения. Берет мое лицо в ладони и снова приникает долгим глубоким поцелуем.

— Ты моя половинка, Настя, я это точно знаю. Ты ь добрая, милая, забавная, порывистая… Ты не размениваешься на быстрые связи, очень серьезно подходишь к выбору партнера… Ты не из тех, кого большинство — кто готов стелиться перед боссом, и практически на все — лишь бы залезть к начальнику в постель. Ты редкий бриллиант, Синичка. И я захотел тебя в первый же момент, как увидел.

— В костюме Снегурочки?

— И без костюма тоже.

Он смеется надо мной, но не могу сопротивляться ему!

— Мне лучше уйти, — бормочу невнятно, делая попытку встать с постели.

— Я очень прошу тебя остаться.

Босс проводит ладонью по моей щеке, пальцы чуть задерживаются на моих губах.

— Хочешь, чтобы я умолял?

— Скажи еще раз, что это не сон, — прошу дрожащим голосом.

— Это не сон, и дело не в том, что я перегрелся в бане, — со смехом произносит Самойлов. — А в том, что ты свела меня с ума.

Босс приникает к моим губам. Сначала касается легко, я застываю. Кричу про себя, что оттолкнуть должна. И не могу. Потом мужские губы становятся все более настойчивыми. Как и руки — начинающие освобождать меня от блузки.

— Подожди, ты что? — восклицаю испуганно. — Только не так, и не здесь! Мама может вернуться в любую минуту…

— Нет, она не вернется до завтрашнего обеда. Заверила меня в этом. Она специально уехала. Надеясь, что это поможет нам поговорить… Но говорить мы не будем, — в ласкающем тоне слышится насмешка.

Герман подхватывает меня на руки и несет в мою комнату.

— Все будет хорошо, обещаю, — он опускает меня на постель и нависает надо мной. В его глазах столько тепла, сейчас они похожи на прозрачные голубые озера, и я не в состоянии оторваться от них.

— Нервничаешь? — спрашивает тихо. — Обещаю, мы не будем торопиться. Я просто хочу ласкать тебя. Изучать, узнавать.

Краснею от этого признания. Герман удобно устраивается рядом со мной на огромной кровати, облокачивается на подушки, и в полусидячем положении привлекает меня в свои объятия. Спиной чувствую мускулистую грудь, его сердце бьется спокойно, размеренно. Тогда как мой пульс зашкаливает. Уверенные, ласковые пальцы опускаются мне на плечи и начинают массировать, заставляя расслабиться. Это удивительно приятно, закрываю глаза от удовольствия, с трудом сдерживаю стон. Я должна отодвинуться прямо сейчас, или не смогу этого сделать никогда. Пальцы Германа зарываются в мои волосы, ласкают затылок, нежно проводят по щекам, подбородку, спускаются ниже, к шее. Затем он начинает осторожно освобождать мои волосы от стянувшей их резинки, запускает ладони в локоны, рассыпавшиеся по спине. Поворачиваю к нему голову, прячу лицо на его груди, прижимаюсь губами к бьющейся на шее жилке. Вдыхаю запах мужской кожи, неповторимый, терпкий. Замечаю, как Герман в ответ судорожно втягивает в себя воздух, и теряю способность связно мыслить. Забываю обо всем на свете в жгучей потребности в нем, в том наслаждении, которое может дать мне только он.