Ребенок от лучшего друга

– Пятнадцать недель, – если мне не изменяет память, потому что все дни смешались воедино, – кажется.

– Шестнадцатая, – поправляет Макс.

Тетя Оля внезапно весело фыркает, чем вгоняет нас с Максом в ступор. Мы переглядываемся, пока она отфыркивается.

– Прошу прощения, просто себя вспомнила. Ромке тогда тоже нехило прилетало. Токсикоз с Максом был жуткий, – весело подмигивает мне, – думала, прибью Ромку.

– Теперь понятно, почему я так мучаюсь, – бормочу я.

Усаживаюсь на кровати и впервые не ощущаю комка в горле, который свидетельствует о скорой встрече с фаянсовым другом.

– О да, Макс дал мне тогда жару. Ни петь, ни свистеть не могла как раз до шестнадцатой недели. Так что это наследственное. Они все, Орловы, противные, особенно мужская линия.

– А ничего, что я тут? – подает голос Макс.

– Ничего, – беззаботно отвечает мама. – Так, ты ей приготовь чай с лимоном и сухари иди купи. Мне очень помогало, может, и тебе легче станет. Кстати, когда свадьба?

– Что? – невинно хлопает глазами теть Оля. – Что я не так сказала?

– Мам, мы сами разберемся, ладно? – отрезает Макс и резко встает с кресла, на которое успел присесть.

Щеки вспыхивают, и я опускаю глаза на руки. Они слегка подрагивают, но это точно от слабости, а не оттого, что меня задела реакция Макса. Нет, точно, не из-за этого.

– А отец знает? А твои?

– Мои знают, а дядя Рома вряд ли. Я попросила Макса, чтобы он не говорил, а потом вот токсикоз, и не до сообщений стало, – развожу руками, виновато смотря на теть Олю. – Я понимаю, что вы вправе были знать, но у нас с Максом все так зыбко, что я понятия не имею, как все это будет дальше.

– В каком смысле как?

Ну да, поколение родителей не принимает даже мысли, что мы можем жить по отдельности и воспитывать совместного ребенка живя своей жизнью.

– Ребенок должен расти в полной семье, Лель.

– Я это понимаю, но привязывать Макса ребенком я не хочу, теть Оль, – твердо заявляю я, смотря прямо в такие же, как у Макса, синие глаза.

Тетя Оля только усмехается и встает:

– Ну, я смотрю, что сын совсем не против. Решать, конечно, вам. Но хотелось бы, чтобы вы были счастливы. Обалдеть, я стану бабушкой!

Она прям расцветает, а я не верю глазам –мало ли, из-за слабости глюки начались. Но нет, улыбка тети Оли вполне искренняя, и вон даже щеки порозовели.

– Так, – она стучит пальцем по губам, – Ромке пусть Макс сам рассказывает, а я постараюсь держать язык за зубами. Надеюсь, от радости плотину не прорвет и я не выпалю на эмоциях. А вообще, – она становится серьезной, – я рада, что у вас так сложилось. Ты достойная девушка, и я очень хотела, чтобы именно ты была с Максом.

Слабо улыбаюсь и отвожу глаза.

– Ладно, – она наклоняется и целует меня в лоб, – отдыхай, милая. А я пойду Максу расскажу, как и что делать.

– Спасибо.

– Тамару, может, вызвать?

Мотаю головой:

– Не стоит, мне уже лучше.

– Ну смотри. Вы взрослые, так что предоставляю вам самим пройти через тяжбы будущего родительства.

И покидает комнату. О чем-то разговаривает с вернувшимся откуда-то Максом, до меня доносятся только приглушенный голос тети Оли и бурчание Макса.

Глава 24

Встаю и ощущаю, как трясутся ноги. Но тошноты все еще нет, и это очень радует. Делаю несколько пробных шагов, пока они не становятся тверже.

Хватаю чистую одежду и на носочках прохожу в ванную. Стягиваю костюм, настраиваю воду и шагаю под тугие струи. Прикрываю глаза, наслаждаюсь тем, как влага окутывает тело и расслабляет натянутые нервы. Смываю с себя слабость. Быстро мою голову и уже тянусь за губкой, как дверь ванной распахивается.

Я взвизгиваю и оглядываюсь по сторонам в поисках прикрытия. Только вот не успеваю. Дверца душевой распахивается, и передо мной предстает испуганный Макс.

Минутная заминка. Его тяжелое дыхание, словно он кросс пробежал, а не до ванной дошел несколько метров.

Я прикрываю руками места, которые Максу не надо видеть, но он словно рентген – сканирует меня от головы до пальцев на ногах.

– Ты зачем встала? – низкий голос ударяет по нервам, и я тяжело сглатываю.

– Искупаться решила...

У меня словно голосовые связки отказывают. Вместо того, чтобы возмутиться вторжением Макса, стою и глупо хлопаю глазами.

Он снова окидывает меня взглядом, который темнеет чуть ли не по щелчку. Задерживается на талии, тяжело сглатывает, а я внезапно ощущаю, как низ живота слегка стягивает от возбуждения.

С неохотой отводит глаза, и я выдыхаю.

– Как ты себя чувствуешь? – прокашливается.

– Мне намного лучше, – тихо проговариваю, наконец отмирая и ощущая, как по телу все еще скатываются теплые струйки воды.

– Хорошо, – Макс стискивает кулаки, а я вопросительно заламываю бровь. – Помощь нужна?

Мотаю головой.

– Все хорошо, Макс, – шепчу я.

Странно, но я не ощущаю стеснения от присутствия Макса. Видимо, усталость дает о себе знать.

– Если что, зови, – хрипло произносит и быстро покидает ванную.

А я могу выдохнуть. Мне показалось, или Макс намеренно не смотрел на меня? Не нравлюсь? Противна?

Становится немного обидно за себя, как за девушку. А с другой стороны, чего я от него жду? Что он растечется лужицей при виде худющей меня?