Ребенок от мужа сестры

Слегка приоткрываю свои губы и целую в ответ. Нет, это не жаркий поцелуй, полный страсти, признаний. Он совсем другой. В нём много эмоций, но в первую очередь это нежность, тепло, желание защитить меня от всего мира, укрыть в своих надёжных объятиях. Как тогда, двенадцать лет назад.

Понимаю в этот самый момент, что не смогу его никогда и никуда отпустить. Что согласна бороться за него, потому что он мой. Целиком и полностью. Если придётся бороться со смертью — буду бороться с ней. Я не отдам его ни сестре, ни кому бы то ни было. Я люблю его.

Ян слегка отстраняется от меня, но тут же соприкасается своим лбом с моим, прикрываю глаза.

— Я люблю тебя, — слетает с моих губ всё то, что я так долго держала в глубине души.

Бергер замирает. Кажется, совсем не дышит, но потом выдыхает мне в губы судорожный стон.

— Повтори, Тея, — просит тихо, так, чтобы было слышно только мне.

— Я люблю тебя, — вторю ему и так же, как и он несколько мгновений назад, оплетаю ладонями его лицо.

Тея

Из кабинета выхожу в какой-то прострации. До сих пор не могу понять, почему так вышло, что Ян идеально подходит на донорство нашему сыну, тогда как я — нет. Это подтверждает, что Саша действительно его сын. Сын по крови, плоти.

Между нами тишина, что напрягает. Мы толком ни о чём не поговорили, не выяснили, что между нами. Да, есть чувства, и нас тянет друг к другу. Притом, что нас ещё связывает общий ребёнок, но мы не были с ним близко… Близко настолько, чтобы жить вместе, просыпаться и засыпать в объятиях друг друга. Не было ничего такого, и неизвестно, получится ли у нас семья, тогда как с Татой у него уже давно налаженная совместная жизнь.

Это ещё больше гложет меня внутри, съедает, как яд, кислота, распространяясь по моей крови, медленно захватывая всё тело, сердце, разум. И я знаю это чувство, знаю, как оно называется. Его ни с чем не спутаешь. Ревность. Вот что это такое. И от понимания этого я отшатываюсь назад. Кого-то задеваю, поспешно извиняюсь, и тут же мои руки ловят.

Поднимаю голову вверх, сталкиваясь взглядом с мужчиной, который пристально вглядывается в мои глаза, стараясь распознать, из-за чего я волнуюсь, причины моего состояния.

Ян тянет меня в сторону, туда, где располагаются возле кабинетов стулья. Показывает взглядом, чтобы я села. И я безоговорочно подчиняюсь ему — присаживаюсь, но совсем на край сиденья. Мужчина устраивается на корточках передо мной, окутывает мои руки своими большими ладонями — они холодные. Не знаю, отчего. Наверное, от страха перед будущим. Перед всем тем, что нас с ним ждёт, перед неизвестностью — а сможем ли мы справиться с этим, сумеем ли выдержать все удары судьбы?

Ведь не будет всё так просто, как кажется на первый взгляд. Между нами столько всего стоит. Прежде всего это брак с моей родной сестрой-близняшкой, которая, уверена, так просто не сдастся, не отступится, не отдаст своего мужа мне — сестре, которая когда-то давно её замещала и по-дурацки влюбилась, не сумев уничтожить в зародыше своё чувство к мужчине, который ей не принадлежит.

Так же и родители, которые, уверена, будут на стороне Таты, потому как это я увела её мужа, а совсем не наоборот. Их не будет волновать, что у нас есть чувства к друг другу, общий ребёнок, которому тоже нужен отец. Им будет на всё это наплевать, потому как это я во всём виновата — я соблазнила Яна, притворилась Татой. Во всём этом виновата. И в чём-то я даже буду с ними согласна.

Я согласилась на ту авантюру, подменила сестру и впуталась во всё это тоже я. Меня никто не заставлял, поэтому во всём виновата я.

Я могла бы закрыть все чувства на замок, притвориться, что ничего нет и не было — будто я ничего не чувствую к этому мужчине. К чужому мужчине. Но я просто не могу. Не могу закрывать, прятать то, что вырывается из клетки, плотно закрытой на замок, от которого у Яна всегда был ключ.

И вот он вновь ворвался в мою жизнь, когда мне это так нужно было. Когда больше всех нужен был он. Сильный, тот, кто закроет от всех ветров, решит все проблемы, назовёт своей и никогда не отпустит, какие бы между нами ни были преграды.

Я слабая сейчас, потому что слишком долго была сильной. И вся боль, что росла с каждым днём всё больше и больше, теперь вырывается, сносит все преграды, что я так старательно воздвигала, пытаясь оградиться от всего мира. Я задыхаюсь вместе с ней. Пытаюсь держаться, но всё летит в бездну, стоит только этому мужчине появиться в моей жизни.

С Бергером всегда всё было по-другому. Я не казалась и не старалась быть другим человеком, а просто была такой, какая я есть на самом деле. Даже тогда, когда притворялась Татой. С ним всегда была я, а не моя сестра.

Но видел ли он всё это? Чувствовал, что рядом с ним я, а не Тата, хоть мы и похожи с ней буквально как отражение зеркала? Если даже в детстве нас путали родители, то что говорить о человеке, который был с близняшкой всего ничего. Нас невозможно отличить. Лишь при близком контакте можно узнать, что мы разные.