Ребенок от мужа сестры

Люблю и любила все эти годы вдали, когда думала, что он отказался от меня, что я ему не нужна. Когда потеряла нашу с ним частичку — не смогла удержать и принести миру то, что нас связывало. Любила, даже когда была вместе с Мамаевым и выходила за него замуж. Любила, когда он появился и вновь был с моей сестрой, но я старалась задавить в себе чувства, видя, как она счастлива и любит его. Я любила Яна все эти долгие годы вдали от него и не смела вмешиваться в его, как мне казалось, счастливую жизнь.

Я любила его всю свою жизнь и, кажется, буду любить ещё много-много лет. Его одного. Потому что никого кроме него не вижу, не слышу. Только он один. Тот, кто несмотря ни на что любил меня, берёг даже ценой своего счастья. Почему-то эта мысль укоренилась в моей голове и не покидает до сих пор. Что он сделал, чтобы я жила в спокойствии? Чем ему пришлось пожертвовать ради меня?

Мы наполнены непроизнесёнными словами и признаниями. Иногда мне кажется, что мы не выдержим и расколемся, будто хрупкий бокал под тяжестью этих тайн, которые давят на нас словно булыжники, и уже невозможно будет нас склеить, соединить заново — и вот тогда точно наступит финал.

От этого становится трудно дышать, жить. И мне страшно рассказать ему правду — что было тогда, двенадцать лет назад — потому что боюсь его потерять. Что он скажет на то, что я не смогла защитить нашего ребёнка, потеряла, только узнав, что нас связывает тонкая, но прочная ниточка?

Я боюсь осуждения, ненависти в его глазах, потому что не смогу выдержать всех его чёрных чувств, что обрушатся на меня как лавина. Раздавят тяжёлым камнем.

Цепляюсь за его мощные плечи, оплетаю ногами его тело, прижимаясь к нему крепче, желая стать с ним одним целым, соединиться с ним, врасти намертво — чтобы никто уже не смог разделить нас. Отвечаю на поцелуй и умоляю, чтобы это был не сон. Чтобы он так же ласкал меня, целовал. Чтобы это была реальность, а не мираж.

Хочу его всего не только физически, но и душевно. Чтобы он принадлежал только мне одной и никому больше. Чтобы я могла всегда чувствовать его тепло. Чтобы мы шли рука об руку и никогда не отпускали друг друга. Чтобы чувствовать его всего ночью и просыпаться от сладких поцелуев в шею. Чтобы его руки крепкой сталью прижимали к своей груди и никогда не отпускали.

Я так его люблю, что иногда кажется, что задохнусь. Так сильно его люблю. Жить без него одного не могу. Он мне нужен как никто и никогда в этой жизни.

По телу распространяется горячая волна, вызывая жар, но мне не хочется отталкиваться от Яна, а только крепко прижаться, соединиться и никогда не разъединяться. Даже на долю секунды.

Сильные руки Бергера сжимают мою талию, водят по бедру, вверх к животу, груди, шее. Поцелуи перемещаются от губ к скулам, задевают мочку уха — с моих губ слетает стон, растворяющийся в тишине комнаты. Впиваюсь ногтями в его плечи.

— Я хочу тебя, — шепчет Ян на ушко, кусает.

— Ян, — не могу сдержаться, вновь издаю стон, от которого мужчина ещё крепче вжимает меня в своё тело.

Чувствую, как его тело реагирует на меня. Чувствую его возбуждение.

Я так соскучилась по нему, словно мы не были вместе очень долго время. Собственно, так оно и есть. Я слишком долго не чувствовала его так близко. Но тело и моё сердце всё помнят и окликаются на каждое его касание, поцелуй. Чувствую его сердце своей грудью, что прижимается плотно к его груди, не оставляя ни шанса оттолкнуть, сделать хоть что-то, чтобы отдалиться.

Да и я не хочу.

Разве можно от него уйти, когда он так целует, сжимает меня? Когда я чувствую, что всегда принадлежала ему одному и никому больше. Точно так же, как и он мне. Этот мужчина всегда был моим, кто бы что ни говорил. И я готова бороться хоть со всем миром, чтобы только он был рядом.

— Моя маленькая девочка, — шепчет, обдавая меня своим жаром, своей мощью, от которой по телу расползаются мурашки. Не владею собой, когда слышу его хриплый голос на ушко, чувствую поцелуй в шею.

Прямо как сейчас, когда его губы впиваются в шею со страстно-голодным желанием, словно он хочет меня съесть. Не хочет меня никому отдавать. Чтобы все видели, что я принадлежу только этому мужчине и никому больше. Чтобы никто не смел ко мне подходить и на метр. Потому что я его. Всегда. Была, есть… И буду. И это никогда не изменить, кто бы что ни говорил.

— Ян, я так долго тебя ждала, — признаюсь и вскрикиваю, когда он целует меня — клеймит, чтобы все видели, какому мужчине я принадлежу.

Но и я не отстаю — наклоняюсь к его шее, целую самое вкусное место на свете, втягиваю кожу в себя. Слышу рык рядом с собой, и руки мужчины впиваются жёстко в мои бёдра — будут синяки. Но я позволяю ему всё, что бы ему ни захотелось со мной сделать, потому что я его — от макушки до пяток. Отпускаю и провожу по месту укуса кончиком языка, слизываю вкус. Знаю, что совсем скоро это небольшое пятнышко побагровеет, и на его месте появится засос, подтверждающий, что этот мужчина принадлежит только мне.

— Собственница, — слышу в голосе довольную улыбку.