Ребенок от подонка (СИ)

— Я пришел убедиться, что ты поняла. Ты мне все алиментами угрожаешь, на работе из-за тебя обо мне что только не думают. А давай-ка установим, я ли папочка, а?

О Боже, еще один! Это все мужчины такие, интересно?!

— Я не стану сдавать никакие анализы. Ты унижаешь меня своим недоверием, – взвизгнула она.

— Но в суд я подам, Дариночка, – рыкнул он. — Ты достала меня уже. Всем моим друзьям написала, какая я сволочь, на работу приходила, домой… если результат покажет, что пацан мой, то получишь ты алименты, и можешь тратить их хоть на ребенка, хоть на свою наркоту. Готовься!

Он развернулся, и ушел, а Дарина крикнула вслед:

— Скотина! – обернулась к нам, и скривилась при виде захныкавшего ребенка: — Вечно он ноет, сил уже нет. Ладно, подруга, одень его, и мы пойдем. И запомни: все мужики – козлы!

Я переглянулась с Камилем, услышав про наркоту. Как такой ребенка отдать?!

— Побудь здесь, ладно? Сквозняк, Лёву может продуть. Я пойду, одену его, – торопливо сказала я, и закрыла перед Дариной дверь.

— Кам, что делать? – зашептала я, покачивая успокаивающегося малыша.

Лёва не плакал, он хныкал и мелко дрожал всем телом. Обычно и дети, и взрослые, когда пугаются редко, плачут, показывают свои эмоции. А когда испуг вот такой, тихий, это значит, что далеко не впервые такие сцены происходят.

— Кам? – всхлипнула я, глядя на парня.

Боже мой, он же твердолобый, как и все мужчины. Сейчас скажет, что это не наши проблемы. Да и ничего страшного по сути-то не произошло: поругались, устроили скандал, но мать за ребенком пришла. С иглой в вене мы ее не ловили, мало ли, что можно сказать про человека, и это ложью окажется.

А если правдой?

Дарина вручила малыша незнакомке, устроила гадкую сцену, а теперь… а что теперь?!

— Ей нельзя ребенка отдавать, – спокойно сказал Камиль. — Можем вызвать социальную службу, или полицию.

— И ребенка заберут в детский дом, – мрачно парировала я. — И не факт, что вернут потом.

— Наркоманке нельзя возвращать ребенка, Сонь. Она сейчас на взводе, может на нем злость сорвать.

— Синяков на малыше нет.

— А что ты предлагаешь, Сонь? Отдавать нельзя, в социальные службы ты не хочешь обращаться. Себе заберем? – удивился Камиль. – Так ребенок – не игрушка. И даже дерьмовая мать выберет звонок в опеку, а не кому попало малыша отдавать. Или вы хорошо знакомы с ней?

Мы вообще не знакомы, в том-то и дело. Имя знаю, а вот возраст, фамилию, адрес, место работы… в общем, все остальное для меня тайна.

Но я твердо поняла, что этого теплого, трогательного малыша я сейчас не отдам. Просто не смогу. Это как Марика вручить в руки какой-то маргиналке, то есть абсолютно невозможно!

— Либо мы его заберем… на время, – добавила я, заметив, что Камиль готовится сказать что-то. Наверное, нечто логичное, вроде того, что я сбрендила. — Если откажется, то звоним в опеку.

— Соня, очнись. Даже если она позволит непонятно кому взять ее ребенка, пусть и на время, то это ЧУЖОЙ РЕБЕНОК! Ты понимаешь? Чужой! Он может чем-то болеть, а мы не окажем ему помощь вовремя. С ним может что-то случиться, и мы виноватыми окажемся!

— Вот именно, – взвилась я. — Если с Лёвой что-то случится, то виноватыми окажемся МЫ!

Я вручила малыша Камилю, и пошла к двери. Как-то неприятно резануло то, что Кам сказал «чужой ребенок». Для него все дети чужие! А я не могу мимо пройти. Просто знаю, что если сейчас отдам Лёву в руки Дарине, случится нечто непоправимое. Это как кусок сердца вырвать, и вручить кому попало.

— Дарина, – решительно сказала я, открыв дверь, — прости, но ребенка ты сейчас не получишь.

— Что-о-о? – возмутилась она. — Ты ох…

— Я увидела достаточно, – перебила я. — И услышала тоже. Про наркотики, например. Мы можем поступить следующим образом: я вызываю полицию, настаиваю на том, чтобы тебя на алкоголь и вещества проверили, рассказываю, как ты мне своего ребенка всучила, хотя мы не знакомы, и у тебя Лёву отнимут. Вероятно, навсегда.

Я говорила это, и чувствовала себя лютой сволочью.

— Ты офигела? Что ты лезешь? Мой ребенок! – взвизгнула Дарина, и попыталась силой ворваться в квартиру, но Камиль подошел ко мне, и встал рядом, мешая ей. — Это я сейчас полицию вызову, и психушку, ясно?

— Есть второй вариант. Мы даем тебе свои контакты и адрес, забираем ребенка к себе. На время, – через силу добавила я. — Ты записываешься на амбулаторное лечение, бросаешь свои привычки, и как только анализы будут чистые – Лёву мы тебе вернем.

— Психичка гребаная! – заорала Дарина. — Ты кто такая вообще?

Сама задаюсь этим вопросом. Не люблю, когда посторонние грубо вмешиваются в мою жизнь, и сама старалась этого не делать. Но не в этом случае. Наверное, на месте Дарины я бы также бесилась, отбери у меня непонятно кто, даже не государство, ребенка. Но я бы вызвала полицию, я бы кричала громче, чтобы соседи вышли, и помогли. А эта лишь истерит, что ее права нарушены.

— Выбирай, Дарина. Я просто не могу ребенка в руки наркоманки отдать.

— Да с чего ты взяла, что я наркоша? – прошипела она.