Ребёнок от сводного врага (СИ)

— Молодой человек, это женская консультация! — строго произносит врач.

— Плевать.

— Да как вы смее…

Но я не слышу, что говорит вдогонку доктор. Дан берет меня за руку и тащит к выходу из женской консультации, сажает в машину, которая пахнем знакомым, неповторимым ароматом моего мужчины, и увозит куда-то. Я не сразу осознаю, что только что произошло, что происходит прямо сейчас. Куда мы едем? Зачем? Почему он приехал за мной, если недавно отказался от меня и от моего малыша? Или от нашего малыша?

— Что происходит? — пытаюсь прервать молчание, повисшее между нами. В машине тихо, только рёв мотора разбавляет ее. Стараюсь не смотреть на Дана: боюсь увидеть злость в его глазах, которая отравит меня.

Но он молчит. Осторожно, боязливо поворачиваюсь к Дану, гляжу на строгий профиль, на твердые желваки, на глаза, сосредоточенно глядящие на дорогу. Мне страшно. Страшнее, чем в коридоре женской консультации.

— Дан, пожалуйста…

— Тихо!

Резкость и отрешенность меня пугают. Что он задумал?

Мы останавливаемся на парковке возле многоэтажной новостройки. Я видела этот комплекс, недалеко находится мой университет. Но что мы здесь забыли?

— Дан…

— Идём.

Снова тишина, снова неизвестность, пугающая не на шутку. Мы заходим в один из подъездов, поднимаемся на пятнадцатый этаж и входим в одну из квартир. Она небольшая, однокомнатная, в темных тонах. И с окнами, занавешенными темными шторами. Они закрывают вид из панорамного окна на город. И на мой университет.

— Это твой новый дом, — произносит Дан позади меня. — Я снял квартиру для тебя и готов обеспечить твоего ребёнка. Но после родов ты исчезнешь из моей жизни.

— Это условие?

— Это констатация факта. Не хочу, чтобы ты влипла в неприятности.

— Раньше тебя это не заботило. Что изменилось? — резко поворачиваюсь к Дану в попытке найти ответы хотя бы на его лице, однако оно остается непроницаемым. Сейчас он чем-то похож на своего отца, на Григория Викторовича. Жестокость — наследственная черта.

Дан резко отворачивается и проходит в другую комнату. Как я поняла, это спальня. Иду следом.

— Я оформил счёт на твое имя. Туда я буду переводить ежемесячно деньги на содержание тебя и ребёнка. Вчера я договорился с врачом из частной клиники, она готова вести твою беременность и установить точный диагноз. Если возникнут проблемы, звони мне.

— Твой номер недоступен, — я вспоминаю, как пыталась позвонить после посещения врача и первого УЗИ.

— Я оставлю новый.

С этими словами он покидает сначала комнату, затем квартиру. Громкий хлопок отпечатывается в памяти, отдается в груди. На душе становится чуточку легче, но внутри все равно остается неприятный осадок.

Глава 26. Судьба небезразлична

— Смотрите, вот ваш малыш, — ласково произносит Виктория Андреевна — врач, которая ведет мою беременность.

Врач средних лет с приветливой улыбкой с удовольствием взяла меня под свое крыло. Когда я впервые оказалась в стенах частной женской консультации, тут же ощутила поддержку со стороны персонала. Здесь меня не пошлют куда подальше с таким диагнозом, никто не отправит на аборт, не сделав предварительно все анализы. Может, все дело в деньгах? Или в подходе персонала в принципе? Скорее всего. Но какая разница? Главное, чтобы со мной и моим ребенком все было в порядке.

Пришлось повторно сделать первый скрининг, чтобы убедиться в диагнозе и спланировать дальнейшую стратегию ведения беременности. Однако мне показалось это ерундой по сравнению с тем, как меня приняла университетская врачиха. Я очень боялась, что на беременность может повлиять альбинизм, ибо в предыдущей клинике мне ничего не сказали по этому поводу. Боялась, что не увидели какие-то другие патологии у ребенка, или скажут, что…

Что он не выживет…

За последние несколько дней я прочитала множество статей про синдром Дауна. При должном уходе и заботе мой малыш сможет прожить очень долго. Я верю в это. В отличие от университетской поликлиники, меня не поставили перед фактом аборта, а спросили, хочу ли я прервать беременность, когда диагноз подтвердился. Раз я лежу здесь и наблюдаю за развитием моего малыша, то ответ очевиден.

— Эльза, вы меня слышите? — женщина с добрыми голубыми глазами отвлекает меня от размышлений.

— А? Конечно!

— Смотрите, — она поворачивает монитор в мою сторону. На черно-белом экране видно крохотное тельце. — Вот наша головка, — показывает она пальцем, — вот тут ручки, — она останавливает камеру, и малыш замирает на месте. Складывается ощущение, что он машет мне рукой. Моя фантазия совсем разыгралась. — Если он не будет загораживать ножками промежность, то, возможно, мы узнаем пол.

Я уже знаю, кто у меня родится. Мальчик. На днях приснился сон, как я держу малыша на руках, а за нами наблюдает Дан. Он смотрел на нас с улыбкой на лице, его зеленые глаза излучали счастье и гордость за нас с сыном. Но это всего лишь сон — реальность гораздо тяжелее. Я рожу нашего мальчика и буду обнимать его в одиночестве. Когда он спросит, где наш папа, я не смогу ответить на этот вопрос. Потому что мне станет слишком больно.