Ребенок в мире Эроса

Тем не менее, детская одежда иногда приобретет значение сверхсимвола, становясь фетишем, выполняя роль того предела, который непреодолим без нарушения общественных табу и норм этикета. Такое же значение могут иметь и отдельные части детского тела, чему есть не мало свидетельств, например, в эротических пассажах Г. Иванова: «Сердце перестает биться. Легкие отказываются дышать. Белоснежный чулочек снят с ножки Психеи. Пока медленно, медленно обнажались колено, щиколотки, нежная детская пятка — пролетали годы. Вечность прошла, пока показывались пальчики… И вот — исполнилось все. Больше нечего ждать, не о чем мечтать, не для чего жить. Ничего больше нет. Только голые ножки ангельчика, прижатые к окостеневшим губам, и единственный свидетель — Бог»40

Есть данные, что особые эротизирующее воздействие оказывает феномен своеобразного трансвестицизма, когда мальчик одет как девочка, а девочка как мальчик. Эта символическая андрогиния видимо играет роль ключевого раздражителя, манифистируя бисексуальность, как препубертатного детства, так и соответствующую направленность влечения у взрослых.

Особую озабоченность родителей вызывает не сам факт влечения взрослого к телу ребенка, а то, что ребенок может испытывать не менее интенсивное ответное влечение делающего его не «жертвой» в духе виктимологии, а активным партнером в рамках уже рассмотренной биосоциальной парадигмы. Хотя эротические отношения между взрослыми и ребенком принципиально неодинаковы и неравнозначны для них, но то, что ребенок может быть несознаваемым их инициатором достаточно подтверждено многочисленными «case report» в западной литературе. В этом отношении просматривается существенная разница в реакциях мальчиков и девочек.

Нужно отметить, что современные данные о масштабах распространения Эдипова комплекса достаточно противоречивы и говорят в пользу его неуниверсальности. Напротив, все больше накапливается свидетельств распространенности, начиная с раннего возраста, самоудовлетворения, как своеобразного «открытия» тела у ребенка. Элементарные сексуальные реакции отмечены уже у плода, а у новорожденных девочек зафиксированы физиологические признаки полового возбуждения. Один из теоретиков американского феминизма, Люс Иригарэй, подчеркнула принципиальную разницу в женском и мужском аутоэротизме, берущую начало в детстве. «Чтобы прикоснуться к себе, мужчина нуждается в инструменте- руке, женском теле, языке… Женщина «касается себя» все время, … поскольку ее гениталии- это две губы в постоянном соприкосновении»41. Женская сексуальность множественна и принципиально не замкнута. «Маленькие девочки и их «невоспитанные» тела, закованные в самих себя, не тронутые и хранящиеся под запрещающим оком всевидящего зеркала. Фригидизированные. Но какие страсти кипят под этой оболочкой. Какие усилия- и нет им конца — прилагает полиция сексуального контроля, чтобы воспрепятствовать выплеску этих страстей»42. Один из устойчивых мотивов в женских описаниях эпизодов раннего детства- страх быть пойманной на месте «телесного преступления» и стыд за собственную «слабость» и податливость. «Спрятанность» половых органов девочки, их незаметность (за редкими исключениями) как «дар» природы послужила основой для закрепления в ряде культур (особенно африканских) клитородэктомии. Эта операция призвана не только защищать будущую женщину от избыточной сексуальности и обеспечивать ей плодовитость, но и гарантировать эстетический вид половых органов девочки, гладких как ладонь43. Такая «дискриминация» имеет выражение гендерный аспект, ибо обеспечивает «укрытость» и недоступность для взгляда половых органов девочки, что резко усиливает диапазон возможной визуализации и в определенном смысле слова ведет к их фетишизации. В свое время, как уже упоминалось, П.П. Блонский, анализируя процесс развития детской сексуальности, подчеркивал, что максимальная эротизация девочки происходит, когда она оказывается в активной роли, т. е. предлагающей себя для рассматривания. Преодоление запрета демонстрации тела и табу на внешний вид гениталий, достигаемые в сновидениях, видимо служит способом снятия давления мощных социально- психологических механизмов, исходящих, прежде всего, от матери и ближайшего окружения.

Изложение позволяет сформулировать важный аспект детской сексуальности. Он связан со специфическим функционированием половых органов в актах самоудовлетворения, взаимоисследования и символических демонстрации в снах, фантазиях и воображении… Это «действующее» тело уже несет в себе четкие признаки гендерной определенности и половой символики.