Ребята с Голубиной пади

— Проспал? — спросил Игорь с полным ртом. — Что молчишь? Барином заделался! Ждать тебя по часу. Погоди, вот выгоним, тогда выспишься на улице.

На лице матери Игоря появилось брезгливое выражение:

— Игорь!

— Ну что еще?

— Сколько раз я просила тебя…

— Но я же не виноват, он сам вынуждает меня!

— Я понимаю, но делай это не в моем присутствии…

— Ах, мама, как ты не понимаешь, что откладывать нельзя! Мы не можем терпеть расхлябанности в нашем доме. — Игорь вскинул брови, упиваясь своим красноречием. — Особенно сейчас, когда мы должны показать черни ее настоящее место. А Сун зазнался!..

— О боже! Все это так, но избавьте меня от этих грубых сцен…

— Вечно эти телячьи нежности, — проворчал Игорь, намазывая маслом сдобную булочку.

Когда Сун вернулся на кухню, дядюшка Ван Фу спросил его:

— Что нос повесил, опять попало?

А когда Сун рассказал, что его хотят прогнать, то повар засмеялся и хлопнул его по плечу:

— Не бойся, брат! Теперь не такое время, чтобы рабочий человек остался без работы, — и Ван Фу произнес торжественным шепотом, с трудом выговаривая непривычное слово: — ре-во-лю-ция теперь! Помнишь, когда-то я тебе говорил об этом, а ты еще не верил. Вот пришли эти дни! Все рабочие теперь будут хозяевами, а буржуи станут работать! Что, не веришь? — И дядюшка засмеялся и прищелкнул даже языком, представив себе, как хозяин возится на кухне и приносит ему, дядюшке Ван Фу, чашку чаю.

Сун недоверчиво улыбнулся, он очень плохо верил словам дядюшки Ван Фу. Сун уже слышал о том, что произошла революция, видел, как проходили демонстранты со знаменами, с красными полотнищами, протянутыми через всю улицу. Не раз он уже слышал от дядюшки Ван Фу самые невероятные рассказы о недалеком будущем, когда он и Сун заживут настоящими господами. Проходили месяцы, а в сером особняке ничего не менялось.

— Э-эх! — Сун махнул рукой. — Все, что вы говорите, как сказка о нищем, который видит хорошие сны.

Дядюшка Ван Фу с грохотом опустил кастрюлю на плиту. Ему очень не нравились возражения мальчика.

— Ты слушай, что говорят старшие! Я же тебе говорю, что мы с тобой и все рабочие люди будем жить так, как еще никому не снилось!

Сун больше не стал возражать и отправился убирать комнаты. И хотя дядюшка Ван Фу ни в чем не убедил его, Сун, протирая коллекцию японских статуэток из слоновой кости, стал мечтать о том времени, когда он станет ходить в школу, научится разбирать иероглифы и читать по-русски, а вечером сможет играть с ребятами. Как ни ломал он голову, ничего лучшего, ничего более несбыточного не мог еще придумать.

Мечты улетучились, как только в гостиной появился Игорь. Он вошел и в нерешительности остановился у дверей кабинета отца. Заметив, что Сун наблюдает за ним, он раздраженно сказал:

— И чего ты все время торчишь здесь? Пошел бы куда-нибудь.

— Куда?

— Ну, из дому, что ли. Вон двор еще не подметен… Хочешь, даже и не подметай его, просто погуляй, я разрешаю…

Сун уловил в тоне Игоря незнакомые просительные нотки и подумал: «Видно, правду говорил дядюшка Ван Фу, что скоро все станет по-другому», — а вслух сказал:

— Никуда я не пойду!

— Я приказываю тебе! Слышишь?

— Ничего я не слышу, ты мне не хозяин, я служу у твоего отца.

— Ах так, ну ладно! Я с тобой разделаюсь за это!

Игорь пнул ногой тяжелую дверь отцовского кабинета, вошел туда и плотно прикрыл ее за собой.

Сун снова занялся статуэтками. Из кабинета донеслось позвякивание ключей. Сун насторожился и вдруг, осененный внезапной догадкой, подбежал к двери кабинета и заглянул в замочную скважину.

У стола стоял Игорь и перебирал связку ключей. Вот он нашел нужный ключ и, с опаской посмотрев на дверь, стал отпирать стол. И тут Сун, распахнув дверь, крикнул:

— Ты что делаешь, а?

Игорь с такой стремительностью отпрянул в сторону, что сбил высокий столик, на котором стояла одна из драгоценных японских ваз. Ваза упала и разбилась.

Сун всплеснул руками, вбежал в кабинет и поднял черепок, на котором пестрел яркий, словно живой, цветок.

Сун был потрясен случившимся. Ему было очень жаль прекрасной вазы. Он присел на корточки и стал перебирать черепки.

— Что, достукался? Из-за тебя разбилась ваза! Ты и отвечать будешь! — раздался над ним голос Игоря.

— Как из-за меня? Ты разбил! Я всем скажу! Скажу, что ты в стол хотел залезть. Деньги украсть!

Игорь принужденно захохотал:

— Так тебе и поверят! А впрочем, я не возражаю, чтобы ты сам обо всем рассказал отцу! — Игорь быстро выскочил из кабинета и со звоном щелкнул ключом.

— Счастливо оставаться! — донеслось до Суна из гостиной.

Сун, плача от бессильного гнева, стал бить в дверь кулаками. Вскоре за дверью раздались тяжелые шаги и голос Игоря:

— Папа, ты не волнуйся! У нас несчастье… Сун…

— Что Сун, говори толком!

— Сун разбил твою любимую японскую вазу. Понимаешь, захожу, а он…

Щелкнул замок, распахнулась дверь, и хозяин в шляпе и с тростью в руках вошел в кабинет. Увидев у ног Суна черепки драгоценной вазы, он остановился посреди кабинета и, взявшись за голову, застонал.