Ребёнок от босса. Научи меня любить

– У меня есть право лезть в жизнь моего ребёнка, – отрезает. – И если ты думаешь, Инна, что я позволю какому-то чужому мужику его растить, значит ты чертовски плохо меня знаешь.

Тяжело дыша, всматриваюсь в суровое лицо мужчины. Его уверенный взгляд просто поражает. То с какой безапелляционностью он произносит свои требования, фактически, вообще не считаясь с моим мнением.

Я такое уже проходила. По коже у меня пробегают мурашки от этой мысли.

Не хочу. Я не хочу, чтобы это снова повторялось со мной. Не хочу позволять кому-то управлять моей жизнью, как это было долгих двадцать пять лет.

Я уехала для того, чтобы начать всё сначала. И сама себе поклялась, что никогда больше не позволю прошлому вернуться...

– У меня. Нет. Мужчины, – чеканю, смотря в чёрные глаза своего босса, намертво припечатанные к моему лицу.

– Вот и отлично, – кивает. – Это всё упрощает.

– Но это не значит, Глеб Викторович, – тут же продолжаю фразу. – Что он не появится у меня в будущем. Надеюсь, вы понимаете, что всю жизнь одна я не буду только потому, что вам так захотелось. Ребёнок в моём животе не только ваш, но и мой. И то, что я его ношу не даёт вам право распоряжаться моей жизнью. Я не ваша собственность. Советую запомнить.

Тут же отстёгиваю ремень безопасности, открываю дверь и пулей вылетаю из машины.

Моё сердце стучит как ненормальное, и оказавшись на улице, я втягиваю в себя холодный осенний воздух, заполняя им лёгкие до упора.

Меня немного трясёт. То ли от холода, то ли от волнения после выпаленной боссу тирады.

Никогда. Никогда прежде я не позволяла себе так с ним разговаривать...

Закутавшись в пальто, как в кокон, обхватываю себя руками за плечи и буквально бегом несусь до подъезда. Прикладываю ключ от домофона к замку и тяну на себя тяжёлую дверь. И в этот момент вдруг ощущаю, как чьё-то крепкое тело прижимается к моей спине. А через секунду мужская ладонь ложится поверх моей, сжимающей дверную ручку.

– Поднимусь с тобой до квартиры, – спину обжигает, когда рука Воронцова перемещается чуть выше поясницы и мужчина подталкивает меня вперёд, призываю зайти в подъезд. – Хочу убедиться, что ты не грохнешься в обморок где-нибудь на пол пути.

Тяжело выдохнув, прохожу к лестнице. Даже не пытаюсь спорить в этот раз. Всё равно бесполезно. Я слишком хорошо знаю босса, чтобы понимать – он не отцепиться, пока не получит своё.

– На каком этаже ты живёшь? – спрашивает, когда мы преодолеваем первый пролёт.

– На пятом.

– Последний этаж в доме без лифта. Отлично просто...

– Меня всё устраивает, – бурчу себе под нос.

– Это пока тебя устраивает. А теперь представь, как ты с огромным пузом будешь каждый день таскаться туда-сюда по этой лестнице. А потом ещё с коляской. Ты как коляску собиралась на пятый этаж затаскивать, Александрова?

Поджав губы, оставляю этот вопрос без ответа. Хотя мне многое хочется сказать. Например, что тысячи женщин живут в подобных пятиэтажках и это не мешает им рожать детей.

Я могла бы оставлять коляску на первом этаже. У нас там есть небольшой предбанник. Жильцы оставляют там и коляски, и велосипеды, и самокаты. А до квартиры я могла бы подниматься уже с малышом на руках.

Да, на большом сроке беременности по лестнице мне будет подниматься тяжело. Но, с другой стороны, небольшая физическая активность даже полезна. В конце концов, другие же как-то справляются. Значит, и я смогу.

Мы, наконец, добираемся до моего этажа. И когда вместо того, чтобы проводить меня до двери, как и было заявлено, Воронцов заходит вслед за мной в квартиру, я даже не удивляюсь. С самого начала я понимала, что именно это он и сделает.

Повесив пальто на крючок в прихожей, прохожу в комнату и лезу в комод за папкой с документами. На босса стараюсь не смотреть. Потому что не хочу видеть недовольство на его лице. А я точно знаю, что именно это оно и выражает в данную секунду.

– Всего одна комната, – резюмирует мужчина, проходя вслед за мной в спальню.

– Да одна, – отвечаю раздражаясь. – Нам с малышом больше и не нужно. Всё равно кроватка ребёнка будет стоять рядом с моей постелью. Так что вторая комната нам ни к чему.

– А когда станет старше?

– А когда станет старше, тогда можно будет и снять квартиру побольше.

– Так жильё ещё и съёмное, – констатирует, оглядывая помещение с явным недовольством.

Вздохнув, подхожу к Воронцову и протягиваю ему документы.

– Вот моя медицинская карта и все анализы. Фотографируйте и уходите, пожалуйста. Я очень устала и хотела бы прилечь.

Забрав из моих рук карточку, Воронцов начинает медленно просматривать все страницы. И с каждой минутой как мужчина изучает мои анализы, я почему-то начинаю волноваться всё сильнее. Как школьница, стоящая перед учителем, пока тот проверяет итоговую контрольную, от результатов которой зависит всё её будущее.

– У тебя некоторые показатели понижены, – хмурится, просматривая последний анализ крови. – Гемоглобин снижен почти вдвое от нормы.

– Я в курсе. Тамара Васильевна сказала, что это может быть из-за стресса и усталости. Она дала мне контакты врача-иглотерапевта.