Ребро беса

— Нормально, — оторопело в один голос отозвались охранники, переглядываясь между собой.

— Никаких звуков, шума? Ничего не слышали? Палату проверяли? Нет? Так чего вы мне мозги конопатите? Тащите сюда медсестру! — потребовал Глеб. Он не мог понять собственного гнетущего состояния, хотел убедиться, что в палате с Тамарой ничего не произошло.

Невысокий ростом юрко крутанулся и пустился за медсестрой, скуластый часто заморгал глазами и приоткрыл дверь в палату, просунул голову в щель, присмотрелся в темноте. Блеклый свет от ночных светильников на улице едва проникал сквозь окно. Все спокойно спали. Кровать Тамары стояла рядом. Женщина лежала на спине. В темноте нельзя было разглядеть ее лица, потому охранник обернулся к Корозову и шепнул не очень уверенно:

— Как будто все в порядке. Вроде бы спит.

— Как будто, вроде бы, — рассердился Глеб. — Жива?

— Да, — протянул скуластый и посмотрел на него с таким выражением на лице, словно его окатили ушатом холодной воды. — Все тихо. Нет никого, — и прикрыл дверь.

Подошла медсестра, высокая худая девушка с губками бантиком, на ходу застегивая белый халат и поправляя белый колпак на голове. Старательно строго посмотрела на Корозова. Но было хорошо заметно, что строгость у нее на лице напускная и какая-то сонно-детская. Это позабавило Глеба, он внутренне, первый раз за ночь, по-доброму улыбнулся.

— Почему не спите, больной? — спросили губки бантиком.

Глеб удивился. Какого ответа она ждала? Чтобы пожаловался на болячки и попросил болеутоляющий укол? Впрочем, вопрос был обыкновенно дежурный.

— Да вот, Мариночка, — отозвался вместо Корозова скуластый охранник, — мы беспокоимся, все ли нормально в палате? Нет ли там посторонних? Жива ли наша подзащитная? Ты бы посмотрела.

— А что случилось? — вскинула голову девушка, на ее лице появился испуг, она сразу вспомнила недавние события.

— Да ничего, — успокоил скуластый. — Посмотри и все.

Медсестра быстро и неслышно вошла в палату, приблизилась к Тамаре, наклонилась, постояла минуту, прислушиваясь к ее дыханию. Женщина пошевелилась, и медсестра с облегчением отступила. Покинув палату, плотно закрыла за собой дверь, с упреком выплеснула на охранников:

— Напугали, чертяки! Выдумали тоже! Спит она!

Глеб поежился, от сердца чуть отлегло, но некоторая тяжесть на душе продолжала оставаться. Он потоптался на месте. Неужто ложная тревога? Так, лезет в голову разная белиберда, черт знает что. Ни себе ни людям покоя от дурацких мыслей. Надо угомониться и пойти досыпать, пока еще чем-нибудь голову не забило.

Оглянулся на охранников за спиной. Поймал глаза курносого, кой дремал на стуле, когда он вышел из своей палаты:

— Ты чего спишь на дежурстве? — спросил беззлобно.

— Я не спал. Задумался просто, — оправдываясь, виновато потупил взор парень.

Глеб поморщился. Не любил, когда кто-то так глупо выкручивался. Удар надо уметь держать. Уж коли попался, клади башку на плаху сам. Тогда повинную голову топор не отсечет — помилует. Повысил голос:

— Ты кем у меня работаешь: мыслителем или охранником?!

— Тихо! Прошу вас! Больных разбудите! — предупредительно торопливо вмешалась медсестра.

Корозов глянул на нее, плотнее запахнул полы синего халата и, не произнеся больше ни слова, шагнул между расступившимися охранниками по коридору. И в этот миг в другом конце коридора, в его палате, раздался взрыв. В ночной тишине он прозвучал раскатами грома. Все вздрогнули и на миг замерли. Затем охрана, не сообразив еще, что произошло, бросилась к Глебу, прижимая его к стене и прикрывая собой.

В палате Глеба сорвало дверь, и из проема повалил дым с пылью, наполняя коридор. Из других палат стали выскакивать сонные перепуганные люди. Началась суматоха. Медсестра скукожилась, присела на корточки, прячась за спины охранников.

— Ой мамочки, что это? — обронила испуганно.

Больные, откашливаясь и щуря глаза, торопились убраться из той половины коридора, где была палата Глеба, дальше от дыма и пыли, сбивались в кучки в другом конце. Мужчины молчали. Женщины охали и ахали на все лады.

Исай выскочил из своей палаты на одном костыле. Второй впопыхах оставил у кровати. Сразу сообразил, что произошло. Не видя Глеба в коридоре, подозревая самое худшее, какими-то нелепыми прыжками, неся впереди ногу в лонгете, припустил к его палате. Сквозь дым и пыль заглянул в дверной проем. Окна не было, рама вырвана, пол усыпан осколками стекла и кирпича. Стол перевернут, пустая кровать испещрена осколками. Начальник охраны закрутился на месте, не понимая, где Корозов, пока наконец не увидал его в коридоре.

Тот спешил к месту взрыва, чувствуя в эту минуту какое-то странное ощущение в теле, как будто тело парило в воздухе, больше не испытывая давления и тяжести в груди. Удивительное состояние. Именно сейчас у всякого человека должен был бы произойти срыв и появиться испуг, у Глеба же, напротив, в душе возникла окончательная успокоенность.